– Я ей пошлю сообщение.
Дейзи уселась, достала телефон. После минутного колебания к ней присоединился Себ. Разумеется, им полагается сидеть вместе. А еще держаться за руки. Себ взглянул на ее длинные тонкие пальцы, нажимающие кнопки телефона. Ужасно захотелось как-то нечаянно коснуться их. Всего одно прикосновение могло связать больше, чем кольцо, которое он только что купил для нее.
– Это папина студия. – Дейзи указала на самый большой из флигелей. – Первым делом он оборудовал флигель под современную звукоизолированную студию. В детстве нам не позволялось находиться в ней без надзора. Но это не останавливало от попыток сделать собственные записи. Откровенно говоря, записи были не слишком хороши. Никто из нас специально не занимался музыкой, во многом из-за того, что папа относился к этому отрицательно. Рядом со студией репетиционная комната. Оранжерею переделали в бассейн и спортзал, иначе пришлось бы отказаться от дома в его первоначальном виде; он не подвергался изменениям с того времени, как был построен.
А теперь подвергся. Свежевыкрашенный, с новыми обоями, заботливо подобранной мягкой мебелью, легкой для ухода. В жилах старого дома текут новые деньги. Как раз то, в чем нуждается Хоуксли. Только было бы неплохо, если бы еще его прапрапрадед женился на американской наследнице.
– Как долго вы здесь живете?
– Мама здесь выросла, ее дядюшка носит титул баронета, а где-то внутри могучего семейного древа мы ведем род от Уильяма IV, но не по основной линии. Как видите, трудно сказать, что вы женитесь на неровне.
– Мне и в голову не приходило.
Себ знал очень хорошо, что в его жилах течет такая же алая кровь, как у всех остальных. Вовсе не происхождение Дейзи заботило его, а ее воспитание. Уж если она воспитывалась в доме, столь щедро оснащенном предметами роскоши, как Хантингдон-Холл, трудно представить, выстоит ли она в продуваемом сквозняками, не слишком удобном для жизни, громадном и древнем доме.
– Дейзи? Не верю своим глазам! Это ты, здесь и вполне живая! Роуз все пыталась убедить меня взломать квартиру и извлечь твое мертвое тело. Как это называется: целую неделю ни единого слова от тебя?
– Вай! – Дейзи бросилась обнимать вошедшую девушку. – Я посылала сообщения вам обеим. Каждый день.
– Сообщения! Так каждый за тебя может посылать сообщения: «У меня все прекрасно, скоро позвоню». Но вижу, что у тебя были дела.
Себ встал и протянул руку:
– Вы, должно быть, Вайолет. Дейзи так много мне о вас говорила.
