Она развернула руку, показывая внутреннюю сторону предплечья. — Как она может не одобрить такой могущественный символ?
— Там так же присутствуют и бабочки, и я только догадываюсь об их значении.
Сначала она широко распахнула глаза, а затем похлопала ресницами с самым невинным видом. Боже, в голове у него сразу же возникли непристойные образы.
— Ты имеешь ввиду эту? — она показала на бабочку на запястье. — Думаешь, я сделала ее в честь любой секс игрушки?
Буч наклонился вперед, потирая лоб тыльной стороной ладони. — И почему я подумал, что сексуальное напряжение пройдет, когда Эрик сядет в кресло, — пробубнил он себе под нос.
Эрик усмехнулся. — Иногда она носит ее на людях и отдает мне пульт управления. Нет ничего приятней, чем сидеть в ресторане и управлять вещицей, которая играет с ее клитором, доводя до безумия.
— Он иногда бывает очень жестоким, — продолжила Ребекка. — Вчера он заставил меня кончить прямо на танцполе в одном из клубов.
— Вам двоим, случайно, не нужен третий? — спросил Буч, макая иглу в чернила, прежде чем вернуться к нанесению клятвы Эрика.
— В тот момент я танцевала не с Эриком, — объясняла Ребекка Бучу, скидывая туфли и садясь на соседнее кресло вместе с ногами. — Он застал меня с какой-то пьяной телкой и именно в этот момент довел меня до оргазма.
Эрик засмеялся, вспоминая те события. — Она подумала, у тебя начался припадок.
Ребекка прыснула, — всего лишь клиторальный оргазм.
— Я начинаю думать, твоя жена развратнее тебя.
— Это все из-за него, — сказала Ребекка. — Я была нормальной, разумной женщиной, но все изменилось, когда он смотрел, как Трей Миллз ласкал мою киску.
Буч выругался себе под нос.
— Не напоминай, — ответил ей Эрик. Он пытался не вспоминать, что ему пришлось целоваться с ритм—гитаристом его группы, чтобы впервые попробовать на вкус ее влагу. И впервые попробовав, он больше не мог остановиться.
Ребекка теперь играла с краем пленки. — До того, как я лично познакомилась с «Грешниками», я думала Трей Миллз из них самый сексуальный и развязный, но, боже, как же я ошибалась.
Буч хохотнул. — Чувак, она хочет только твое тело.
— Ты разве слышал, чтобы я жаловался? — ответил ему Эрик. Он знал, ее волнует не только его внешность. Она понимает его так, как никто другой. Она не только принимает все его странности и извращения, но и любит их.
— Я бы тоже не стал, — признался Буч, убирая машинку в сторону. — Я на сегодня закончил. Можешь посмотреть.
Эрик поднялся с кресла, подошел к зеркалу. Он еще не понимал, как его старая татуировка будет смотреться вместе с новой, но он доверял Бучу, зная, тот сделает все в лучшем виде. Слова, нанесенные сегодня были четкими и лаконичными:
