Из всех бестий до внутренностей очень охочи только урсы, но этот ночной гость
даже не притронулся к мужским органам, до которых те же урсы, например, большие
любители. Зато грудную клетку он разгрыз всю и практически вылизал изнутри. А еще
проломил лоб, (похоже, просто прокусив) и мозг выел. Подчистую вылизал, или нет, не
знаю. Хоть я ко всяким, неприятным обывателю, зрелищам и привычен, но заглянуть в
овальную дыру над провалившимся левым глазом даже у меня не возникло ни малейшего
желания.
- Кто ж это сотворил, а, господин егерь? – подал голос молчавший доселе милит.
- Не знаю, - хмуро ответил я, изучая следы зубов, - не знаю. Что-то новое, никогда раньше
такого не видел.
Милит промолчал, но промолчал очень скептически – даже не оборачиваясь, я отлично
чувствовал его снисходительную усмешку – дескать, тоже мне, егерь – мало того, что
бестию прямо под боком проглядел, так еще и определить не может. Люди егерей любят,
да. Но то обычные люди. Легионеры и милиция относятся к нам попрохладнее – им
кажется, что мы забираем себе слишком большую долю воинской славы и женского
внимания. Ну и ладно.
- А скажи-ка, любезный, у вас тут в округе люди не пропадают? И не бывало ли подобных
случаев?
- Люди-то пропадают, как не пропадать. На то они и люди, а не горы, или, скажем, моря.
Потом находятся, обычно. Бывает - с горлом перерезанным, бывает – с головой пробитой,
а то и вовсе без оной. Но не наполовину съеденным, вот ведь в чём дело, понимаете?
- Отчего ж не понять, - говорю я, а сам головой кручу. Следов нет, вот что меня беспокоит.
Кровью весь пол залит, подойти к трупу, ног не испачкав, просто невозможно, однако ж
звериных следов на полу не видно ни одного. Расплывчатые отпечатки моих полусапожек,
рубчатые следы сандалий и …
- Вас трое было?
- Нет, - милит слегка озадачился, - двое нас с Авлом… вот.
- Тогда выходит, - задумчиво сказал я, - не бестия это. Не носят бестии обуви с такой
подошвой. Они вообще никакой обуви не носят.
- Ох ты, - сказал милит, приседая рядом, - ведь и вправду. Нежто опять людоед в городе
объявился?
Факел трещал теперь над самым моим ухом и летящие от него искры неприятно
покалывали кожу. Волосы б не подпалил.
- Вот пакость-то, - продолжал милит, - Помню я, как в триста девяностом-то было. Ну,
теперь не будет покоя, пока не спымаем его. Слухи-то быстро разносятся.
- Это точно, - я отстранился и выпрямился, - а второй труп где? В спальне?
