накидываешь, а он, ловцов по сторонам раскидав, из-под неё выскальзывает. Изматывает,
конечно. Аж до отупления. Ну и опаснее оно намного – живьем бестию брать, нежели
просто убить. Чаще всего тогда егеря под лапу гиттонью и попадают. Но на этот раз
обошлось, хотя мы одного даже лишнего скрутили. Это тоже я предложил – одного егеря
мы оставили двух связанных гиттонов стеречь, а сами отвезли третьего в Лютецию,
забрали у Аппия шестьсот драхм обещанных, да тут же на двести из них и наняли повозку
большую, парой шайр-горсов12 запряженную – оставшихся бестий до дому довезти. Егеря
мои – когда мы уже, вместе с повозкой, в сторону Бурдигала тронулись – повеселели, всю
дорогу кучковались в стороне от меня и шушукались. А под самый конец Овод ко мне
подъехал и предложил к их компании заместо Малыша присоединиться – раз у меня так
хорошо с гиттонами ладить получается, так что бы мне только ими и не заниматься?
- Я подумаю, - усмехнулся я, хотя думать ни о чём и не собирался. Не нравятся мне
гиттоны, и чистки их – тоже не нравятся. Дело оно, конечно, прибыльное, но не денег же
ради я тут жизнью рискую. Не только ради них, точнее. Ну, как-то хочется в это верить.
Сдав гиттонов и поделив выручку, в самом радушном настроении заехали в лагерь.
Зашли в казарму и как-то сразу я своих бойцов из виду потерял – вроде те же егеря, но всё
же разного мы сорта люди и круг общения у нас тоже очень разный. Разница только в том,
что я это понимаю, а они – не очень. А то бы не предлагали мне с ними постоянный
«гиттоний» сквад образовать. Так-то у нас, как я уже говорил, постоянных подразделений
нет. Но ничего удивительного, что те, у кого с какими бестиями опыт большой – тех
обычно и чистят. Оно и эффективней и безопасней. Поэтому некие неофициальные
группы внутри кохорс сами собой образуются. Капитан этому процессу нимало не
препятствует, и изъяви мы все водинндцатером желание преимущественно гиттонами
заниматься – согласился бы, скорее всего. Вот только нет у меня такого желания, и не
только потому, что я гиттонов не люблю.
И тут я Феларгира заметил. Точнее, заметил я его раньше, но узнал не сразу –
показалось сначала, что каким-то дурным ветром к нам очередную важную птицу из
сената занесло – бывает иногда. А потом присмотрелся и брови от удивления у меня сами
на лоб полезли – да это ж Феларгир! Вот только надутый втрое больше прежнего,
