Гаррет заметил, что лорд исподтишка разглядывает мисс Рэдклифф. Любопытно.
— Вам она нравилась? Вы поэтому назначили награду? — спросил он, хотя сам в этом не верил.
— Я хочу выяснить, где она, черт побери! — проворчал Роммель. — Она — моя любовница, и я с ней еще не закончил. И тот, кто украл ее у меня, еще заплатит.
— А почему вы считаете, что ее похитили?
Роммель удивился:
— А как же иначе? Разве есть другая причина исчезновения? Я дал ей лучшую роль в этом проклятом театре и достаточно денег для безбедной жизни. Она не стала бы убегать. У меня есть враги, завидующие моему успеху. Они, без сомнения, рады, что им удалось украсть ее у меня из-под носа. Я не могу этого допустить. Нет, попомните мои слова: вам надо поискать преступника в Эшелоне среди моих конкурентов. Нелли у них, спорю на пятьдесят фунтов.
Нелли вовсе не являлась предметом мебели, но Роммель явно считал ее своей собственностью. И розы точно не дарил.
Ведь зачем покупать женщине цветы, если она и так твоя? Совершенно в духе лорда.
Гаррет натянуто улыбнулся.
— Не соблаговолите дать мне список ваших недоброжелателей? — Стоило угодить лорду, чтобы проработать все ниточки.
Роммель явно считал себя центром своего мирка, но Гаррет ощущал некое несоответствие. Это похищение вовсе не походило на мелочную ссору между голубокровными, и хотя в Эшелоне подобное случалось, такие поступки не поощрялись. Пусть Нелли и человек, но большинство голубокровных следовали строгим правилам общества при выборе трэлей — дебютанток, которые в обмен на кровь получали защиту, наряды и драгоценности, — и тех, кого лорды могли водить на поводке в качестве кровавых рабынь. У последних не было прав. Большинство девушек продавали в Ньюгейте или других низкопробных заведениях, в которые они попадали, совершив преступление. Редко кого похищали с улиц и из театров.
Это просто неприлично. Нелли слишком известна, чтобы брать ее в рабыни.
— А если она не вернется? — спросил Гаррет.
— Любовницы приходят и уходят. Ты же понимаешь. — Роммель снова следил за мисс Рэдклифф, не обращая внимания на ястреба.
— Не совсем. Я своим женщинам не плачу.
Роммель не распознал оскорбление и улыбнулся.
— Наверное, просто не можешь себе позволить? — Он стряхнул пылинку с рукава. — Полагаю, Ночные ястребы весьма ограничены в средствах.
— Мне хватает.
Какого этот ублюдок лезет в отношения Гаррета с женщинами? Не его дело. Неприятно еще и то, что Роммель так легко меняет привязанности. Гаррету нравились женщины. Он остался в дружеских отношениях с большинством своих бывших пассий и находил их интересными и остроумными.
