— М…м…мне т…т…там п…п…полбутылки захвати, — внезапно встрепенулся дьякон Сергей Афанасьич; тем Сергей Афанасьич всегда и славился: как в церкви служит или поет — голос, как голос, и выговор тоже хороший. А уж как по-житейски придется заговорить — заикается, сил нет никаких, до чего смешно.
Так и остался старик Сергеичев лежать один под тонконогими соснами среди убогих облупленных крестов, торчавших из снежных могил; голубой снег кругом светил соснам. Могила, засыпанная кое-как, была глиняная, в щелеватых мерзлых катышках, — ярко-коричневая среди снежного света.
Откуда же взялся высокий осиновый шест, загнанный плотно в могилу, почти что до самого гроба, и с поперечной дощечкой и с надписью:
Главнаму Калдуну вогнат сей черенок вганял придсидатель дерев гаршкова Малина черти маченые примите дух яво смиром.
Глава шкрабья
ВИЛА ЗЛОЧЕСТА
Вечером электро-магнитные волны пели:
Кацман-Кацман-Кацман — выезжаю за получкой — ждать дольше не могу Кацман-Кацман-Кацман — Пиииии-пипипи-пи. Пи. Пиии. Тэээ-тэ-тэ-тээээ. Тэ-тэ.
Полухрипло (простуженно, словно с завязанным горлом):
точ-ого-о-чк-бо-слив-лоз-ото-го-го.
Высоко-пискливо-неясно:
Рас-рас-рас, Смоленск, слушай, наука, Смоленск: пересадка глаза-глаз-глаз и головы делал опыт крыс от мыша и лягушки рыбы-рыбы-рыбы,
Нежно-музыкально (стало быть, Эйфель, длина 2900):
как дама, принимающая гостей и желающая быть очаровательной:
13700-13713, 13714-13755.
Это — метеорологический бюллетень.
Очень громко, скоро, высоко, с хрипом:
как скандалист какой-нибудь, подступив с кулаками
к самой физиономии и рад — дорвался:
Шумельман-Шумельман-Шумельман — письмом подробности хинин максимум половина неустойки подтверди отправляй лично Харьков
Пи-пи-пи-пи-пи. Тээээ-тэ-тэ-тэ-тээээ.
В эфире — волны — самые короткие во много сотен тысяч раз длинней волн света — стремились — облетали кругом пустяковый земной шар — ррраз! — разбивались, рассыпаясь о встречные антенны, дробясь мгновенно на электрические линии (оболочка) и магнитные волны (нутро) необ'ятной массой сведений снабжали дежурных телеграфистов и устремлялись
— только что разбившиеся и уже снова слитные
куда-то дальше-дальше, — дальше! — в Египет; в океан; в Огненную землю; к мысу Доброй Надежды; к ново-земельской радио-станции; за полярный круг; в Нью-Йорк; и снова в океан — туда, где Маркони принимает сигналы — странные, непонятные, нечеловеческие (тоже ненаши), предполагая, что сигналы эти — с Марса.
Центральная телефонная:
