– Макс?
Из соседней комнаты слышится слабый шорох. Иду туда. Макс должен быть рядом, куда он мог деться? Обычно люди боятся, попадая в виртуальную реальность, и жмутся к единственному знакомому человеку – перцептору. Так работает инстинкт самосохранения, когда объект обнаруживает себя резко вырванным из настоящего.
Но Макса нигде нет.
Блуждаю по странной квартире, словно побывавшей во власти урагана. Вещи разбросаны, мебель разбита. Не обнаружив ни одной живой души, толкаю входную дверь и спускаюсь по лестнице вниз. Замираю на пороге, не решаясь выйти на улицу.
А чувство юмора у моего объекта еще то. Вокруг – чертова постапокалиптика, и я уже ни капли не сомневаюсь, что Макс каким-то образом нафантазировал себе ее.
Бетонный козырек подъезда обрушился, огромные глыбы валяются, затрудняя выход. Сквозь них пробиваются ростки. Все выглядит очень заброшенным. Кое-как выбираюсь наружу, под палящее летнее солнце. Точно. Этот город оставили много лет назад. Нет бродячих собак или кошек, а мусор в контейнерах, похоже, давно сгнил.
– Макс, выходи! Расскажи мне, что все это значит?
Мой голос кажется незнакомым и слегка напуганным. Он отражается от стен мертвого города, теряется между бетонных пластов.
Снова шорох.
Я выхожу на открытое пространство между домами. У перевернутого на бок автомобиля ржавое днище, и за ним кто-то шевелится.
– Макс? Что за детский сад?!
Из укрытия появляется грязная рука, с которой свисают лохмотья не менее перепачканной одежды. Затем – нога. Существо передвигается на четвереньках, но, увидев меня, медленно выпрямляется и превращается в человека прямоходящего. Это точно не Макс – понимаю по телосложению. Из-за трансформаторной будки выползает его собрат. Напрягаюсь. Все здесь – порождение сознания моего объекта, а я – чужеродный организм. Все живые существа воспринимают меня как угрозу и будут готовы атаковать при малейшей возможности. Несколько первых сеансов всегда так.
Откидываю в сторону руку и ощущаю в пальцах знакомую тяжесть пистолета. Что ж, конструировать можно не только экстерьер, но и оружие. Навожу прицел на приближающееся немытое существо, но их уже больше. Они лезут, как тараканы из коробки с печеньем. Насчитываю трех… шестерых…
Один подбирается совсем близко, и внезапно я узнаю это лицо с небесно-голубыми глазами и чуть вздернутым кверху носом.
– Тимур?
Поворачиваю голову и точно так же узнаю второго.
– Матвей?
Это не просто фантомы больного воображения ублюдочного Макса. Это – перцепторы, моя команда. Десятка лучших, с которыми мы прошли столько лет обучения. С этими людьми я ела, пила и жила в замкнутом пространстве очень долгое время. Но теперь они… нелюди.
