– Что это такое? – спросил отец Матео.
– Этот кусок я достал из кимоно Маюри. Похоже, это часть учетной книги.
– Из кимоно? – Священник наклонился ближе, чтобы разглядеть пергамент. – Странно.
– Больше, чем ты думаешь, – сказал Хиро. – Мы должны вернуться в чайный дом. И немедленно.
– Зачем?
Хиро протянул бумажку.
– Чтобы узнать, почему Маюри решила уничтожить свою учетную книгу.
– Уничтожить? Ты уверен? – Отец Матео разглядывал кусочек пергамента. – Может, это из старой-старой книги?
– Дата с боку – нынешний год, – сказал Хиро. – А грязное пятно – это сажа. Любопытно, но сегодня утром Маюри обожгла руку.
– Зачем ей сжигать учетную книгу?
– Гораздо важнее, почему она решила сделать это сегодня?
Досины у чайного дома едва обратили внимание на вернувшихся Хиро и отца Матео. Синоби не стал возражать. Лучше уж пренебрежение, чем нападки.
Когда Маюри открыла дверь, она даже не поприветствовала их должным образом.
– И как, по-вашему, я буду готовиться к приему гостей, если вы ходите туда-сюда весь день напролет?
Хиро не ожидал теплого приема, но полное отсутствие у женщины хороших манер удивило его. Культура чайного дома неодобрительно смотрела на хамство, а Маюри вообще должна быть рада доказать невиновность Саюри... и свою собственную тоже.
– А вы сегодня принимаете гостей? – поинтересовался Хиро.
– Если только досины Нобухидэ не отпугнут посетителей. – Она замолчала. – Смерть Акеши-сан, конечно, печальное событие, но мне нужно вести дела.
– У нас нет никаких возражений против вашего бизнеса, – сказал Хиро. – Отец Матео пришел помолиться вместе с Саюри.
– А вы?
– А я хотел бы поговорить с другими женщинами.
В улыбке Маюри не было ни веселья, ни теплоты.
– Я уже говорила вам, что побеседовала с девушками. Все, кроме Саюри, спали, когда был убит Акеши-сан.
– Значит с моей стороны вопросов будет немного.
Хиро предпочитал не привлекать к себе внимание грубостью или, наоборот, вежливостью, но в данном случае утонченность не поможет найти убийцу Хидэёши.
Маюри раздраженно всплеснула руками. Белая шелковая повязка охватывала всю ее левую руку до самого запястья. Она вздрогнула и опустила пораненную руку.
– Хорошо, – сказала она. – Идите за мной.
Она проводила отца Матео к Саюри, а потом повела Хиро к противоположной стене центральной комнаты. Там она опустилась на колени и открыла дверь, пользуясь при этом только правой рукой.
– Ждите здесь.
Хиро вошел в комнату и опустился на колени лицом к токонома в северной стене. Ваза, стоявшая в нише, была пуста. Она сужалась к низу, но ее горлышко было достаточно широким, чтобы вместить несколько цветочных стеблей. Фарфор покрывала белая глазурь, на которой от руки были нарисованы синие листья.
