Прошло десять минут. Хиро коротал время, разглядывая узоры из разводов на стенах.
– Не думаю, что кто-нибудь придет, – наконец сказал отец Матео.
– Хозяйке требуется время, чтобы одеться и поправить макияж, – ответил Хиро. – Она скорее всего спала.
Еле слышный шорох заставил Хиро повернуться ко внутренней двери. Мгновение спустя, в проеме появилась женщина. На ней было надето шелковое кимоно, украшенное расписанными вручную бабочками. На талии красовался багряный пояс оби, а в седых волосах сверкали украшения в форме бабочек. Ее макияж абсолютно не скрывал морщин вокруг глаз, хотя щеки и шея были гладкими.
Хиро поклонился.
– Доброе утро.
Женщина хмуро посмотрела на посетителей.
– Вы не от сёгуна и не от судьи. Это заведение закрыто до вечера.
Она махнула в сторону двери, словно ожидала, что они тут же уйдут.
– Я приношу извинения за неудобства, – сказал Хиро. – Мы хотели бы увидеть Умеху.
– Вас послал Нобухидэ? – поинтересовалась она.
– А вы его ждете? – вопросом на вопрос ответил Хиро.
Ее лицо ничего не выражало.
– Я этого не говорила.
– Мы расследуем убийство, – сказал отец Матео. – Нам нужно поговорить с Умехой.
Хиро боролся с желанием закрыть лицо руками. Чежуземец имел неплохое представление о культуре Японии, но совершенно ничего не смыслил в искусстве направления разговора. Временами он напоминал Хиро импульсивного ребенка или престарелую женщину, лишенную самоконтроля.
– Убийство? – Левая рука женщины потянулась к горлу. – Здесь не было никакого убийства. Нобухидэ был в полном порядке, когда утром покидал нас.
– Значит Нобухидэ был здесь, – сказал Хиро. Слова священника, возможно, были безрассудными, но они обеспечили синоби сведениями, которыми он не преминул воспользоваться.
Она кивнула.
– Он провел ночь с Умехой. Посланец пришел за ним пару часов назад. Нобухидэ был жив, когда уходил. Что бы ни случилось, это произошло не здесь.
– Можем мы поговорить с Умехой, чтобы она подтвердила ваши слова? – спросил Хиро.
– Ждите здесь, я схожу за ней.
Пока они ждали Умеху, Хиро рассматривал пергамент на стене. В большинстве чайных домов там размещали декоративные свитки. В домах классом выше на таких пергаментах обычно была написана поэма или нарисован пейзаж. В Доме Плавающих Слив это был свиток со списком имен, в которых не было определенного порядка. Хотя Хиро знал, что самые дорогие девушки, как правило, располагались сверху.
Имя Умехи находилось примерно в середине, недостаточно близко к началу, чтобы считаться гейшей, но и не слишком низко, что бы ее приняли за проститутку.
