- Да вот прочитал сегодня в газете, - скажет он в ответ,- что через шесть миллиардов лет на месте нашего Зубцовского района будет море.
- Ну и что?
- А вот что... Чего я, собственно, корячусь, если тут будет море через шесть миллиардов лет?!
Письмо пятое
Интересный вопрос: изменился ли русский крестьянин по результатам большевистского эксперимента или он по-прежнему бедует, только на новый лад? Этот вопрос интересен прежде всего потому, что если восемьдесят лет социалистического землепользования никак не сказались на характере нашего хлебороба, то что тогда способно сдвинуть его с печи? Второе пришествие? новый всемирный потоп? или уже ничто?.. То есть, собственно, вопрос в том, представляет ли собою русский крестьянин силу необоримую, категорию инвариантную, нечто обреченное неизменно существовать с царя Гороха по все предбудущие времена, коли иметь в виду, что вечный результат его агродеятельности - недород...
То, что наш селянин стал резко образованнее за последние восемь десятилетий,- это, как говорится, научный факт. Прежде он путал с Богоматерью пятый день недели, а нынче при желании может починить трактор и даже сведущ в таких отвлеченных понятиях, как кредитование и дефолт. Но вот Екклезиаст пишет: "Во многия знания многая печали" - и действительно, становится ли
человек работоспособнее оттого, что ему доподлинно известно: луну отнюдь не делают в Гамбурге, семью семь - сорок девять?.. Это сомнительно; во всяком случае, уровень образования у нас, кажется, никак не сказался на урожайности зерновых. По-прежнему собираем мы заклятые 13 центнеров хлеба с гектара пашни, которые голландская земля давала еще тогда, когда пепел Клааса стучал в сердца, то есть четыреста лет назад.
И быт крестьянина стал много цивилизованней, например, в его обиходе появилось понятие - туалет. В семидесятых годах прошлого столетия Александр Николаевич Энгельгардт сообщал в своих письмах "Из деревни": "Замечу, между прочим, чтоh у крестьян отхожих мест нет",- а нынче у нас что в колхозе "Сознательный", что в колхозе "Путь Ильича" в каждом крестьянском доме канализация, газ, вода.
Одним словом, много свершилось на селе перемен за последние восемьдесят лет, вот только, кажется, основной приоритет крестьянина остался непоколебимым, то есть ему, как и допрежь, ничего не надо, кроме самого необходимого для поддержания показанного уровня гемоглобина в своей крови. И Энгельгардт пишет: "Нету у крестьянина хлеба, он трудится от зари до зари, есть хлеб - на печи лежит". И сейчас, как посмотришь, что в колхозе "Сознательный", что в колхозе "Путь Ильича" нынешний землепашец лишний раз пальцем не шевельнет, чтобы украсить свое существование дополнительной парой брюк.
