— М-да, — протянул я. — История.
— Я понимаю, для вас это, может быть, не очень интересно. У вас по-настоящему опасные преступники. Но положение Леночки ужасно. Штамп в паспорте, свадьба, а она на самом деле — незамужняя. Посоветуйте, Игорь Андреевич, куда позвонить, чтобы его найти? — ~ Несмотря на комизм положения — обратиться с такой просьбой ко мне-я понимал, что от Агнессы Петровны просто так отделаться не удастся. И решил ответить шуткой:
— Следует немедленно объявить всесоюзный розыск.
— С вашего разрешения я сошлюсь на ваш авторитет, — сказала она вполне серьёзно.
— Можете, — ответил я. Что мне оставалось делать?
Объяснять — долго. Я и так опаздывал с докладом к начальству.
Перед тем как отправиться к Ивану Васильевичу, я ещё раз перелистал дело.
Зампрокурора словно следил за мной по телемонитору, Его звонок раздался, как только я поднялся со стула.
— Прочёл?
— Да.
— Зайди ко мне. С делом.
Фаиночка сосредоточенно оттачивала карандаш и, холодно взглянув на мою физиономию, на которой я попытался изобразить извинительную улыбку, молча показала на дверь.
Я вошёл в кабинет.
— Давай устраивайся, потолкуем, — предложил Иван Васильевич.
«Ну, держись, Чикуров, — сказал я себе. — Сейчас будет вечер вопросов и ответов».
Начал он неожиданно:
— Мне кажется, я расстроил вчера твои планы? — он посмотрел на мой галстук — однотонный, синий и, как сказала бы моя мать, подобедошный.
Это уже почти извинение. И на том спасибо.
— Ничего, служба…
Он кивнул. И своим негромким голосом спросил:
— Что можешь сказать?
— Все как будто правильно. Квалифицированные экспертизы. Оформлено грамотно. А если придираться…
— Например?
Я открыл папку:
— Вот постановление о судмедэкспертизе. «Могла ли Залесская А. С. нанести себе смертельное ранение сама…?» Я бы так не поставил вопрос эксперту. Дано направление.
— Возможно, возможно… А в целом?
— Убедительно.
— Из документов тебе все ясно? — Он пристально посмотрел на меня. — Ты видишь живых людей по этим бумагам?
Я не догадывался, куда он клонит.
— Передо мной только документы. Выводы логичные.
Иван Васильевич усмехнулся:
— Ив тебе, значит, сидит бумажная душа. А я думал — только в прокурорах… Говоришь, расследование тебя убедило?
— Иван Васильевич, вы мне дали ознакомиться с делом. Я его добросовестно прочёл. Именно прочёл. Если понастоящему изучать его, наверное, что-нибудь меня и не убедит.
Иван Васильевич подумал.
— Может быть, ты и прав. Людей там не видно… — Он протянул мне бумагу: — Читай.
