Сейчас ситуация совершенно иная. С одной стороны, вы имеете журналы, газеты, листовки с небольшим тиражом. А с другой стороны — телевидение, которое покрывает практически всю аудиторию и работает круглосуточно. Это несопоставимые условия. Но никто из наших левых не хочет понимать это. Все норовят двигаться привычным маршрутом: тогда делали газету «Искра» — и мы сделаем.
Наконец, существует прямое подавление. Поскольку мы живём в условиях диктабланды, то есть мягкой, ограниченной диктатуры, то механизмы подавления оппозиции у нас более откровенны, более прямо выражены, чем в условиях буржуазной демократии. Там тоже оппозиция подавляется, но не так грубо. Там власти прибегают к методам либо более мягкие, либо более изощрённым, либо более скрытым. Могут и убить, но убийство будет тайное, тщательно замаскированное. Не так, как у нас, когда к вам прибегают ОМОНовцы, выламывают двери и куда-то вас тащат. Замаскированное убийство не запугивает окружающих.
С начала двухтысячных вы отмечали, что левые идеи становятся всё популярнее, в первую очередь, конечно, в молодёжной среде. Эта тенденция сохранилась?
Тенденция сохранилась. Но здесь всё сложнее. Не просто левые идеи становятся популярнее, а неолиберальные идеи полностью себя дискредитировали. Как только это произошло, начались поиски альтернатив. Поэтому у нас сейчас одновременно происходят несколько процессов. Во-первых, в молодёжной среде всё популярнее становятся левые идеи, во-вторых, ещё большую популярность набирают крайне правые идеи, в-третьих, молодёжь охватывают идеи эскапизма. Причём если собрать вместе и левых и правых молодых активистов, их не хватит, чтобы составить и десятую часть молодых эскапистов. Тех, кто играет в компьютерные или ролевые игры, ушёл в мир наркотиков, религии — их гораздо больше, чем политизированной молодёжи.
Да, растущая популярность левых идей — это плюс. Но если представить общую картину, становится понятно, что это плюс на фоне нескольких больших минусов.
И всё же может эта сохраняющаяся тенденция роста интереса к левым идеям способствовать каким-то положительным сдвигам? Может как-то повлияет на властные структуры? Или это может через какое-то время повлиять на развитие левого движения?
По логике, это должно когда-то породить аутентичное левое движение, количество перейдёт в качество. А властные структуры и сейчас реагируют, пытаясь перехватить инициативу. Когда под флагом «Справедливой России» бегают люди, утверждающие, что они поклонники Че Гевары, как это можно назвать? Только не говорите, что «использование раскрученного брэнда Че». Почему не использовать другой?
