Тем не менее, как говорилось на прошлогодней конференции «Переосмысливая Маркса» в Массачусетском университете, и в наше время марксизм остаётся актуальным; более того, в мире даже наблюдается своеобразный ренессанс марксизма.
В чём же секрет жизненной силы этого учения?
По нашему мнению, марксизм становится популярным по мере того, как в мире обостряется социальная несправедливость, растёт пропасть между богатством и бедностью. В общем, притягательность марксизма в том, что он попытался представить, пусть не бесспорный, проект социального освобождения, к которому продолжает стремиться человечество.
Что же касается самой марксофобии, то она имеет не рациональный, а сугубо эмоциональный характер и в этом смысле представляется интеллектуальным самооскоплением. Марксофобия с психологической точки зрения — это лишь один из симптомов того, что называется сознанием «авторитарной личности», которая, увы, доминирует в украинском и российском обществе.
Психологические корни марксофобии лежат в болезненных проявлениях индивидуального и коллективного бессознательного, в его комплексах и фобиях. Именно поэтому марксизм, понимаемый как наука, как «критическая теория общества», вполне способен стать действенным средством социальной психотерапии. Однако это уже тема для отдельного разговора.
Марксизм и современные левые: возвращение в политику
Василий Колташов
Ещё какие-нибудь два года назад многим казалось невероятным, что марксизм вновь будет востребован политически. В части левых умов национал-патриотическая идеология выглядела могучей опорой «обновлённого коммунизма». Зюганов, его окружение, многообразные политики из КПРФ бескомпромиссно утверждали: державный патриотизм — это коммунизм сегодня. С этим не смели спорить даже молодые левые, уже усевшиеся за Маркса, пока ситуация не изменилась.
Основная масса российских левых, в том числе молодых, пришедших в политику после 2002 года, и сейчас — патриоты-государственники. К коммунизму их убеждения могут быть отнесены только ценой невероятной абстракции. Говорить о марксизме не приходится — от него они в большинстве пока слишком далеки. И, тем не менее, марксизм начал своё возвращение в политику именно среди этого поколения.
Теоретическим, в смысле его отдалённости от политики, марксизмом продолжали заниматься и после распада СССР. Университетская профессура по-прежнему читала лекции с «марксистским душком», при этом взбадривая их изрядной долей патриотических чувств. Исследователи опирались на диалектику, а аспиранты цитировали Энгельса. Но в политике после короткого всплеска революционного сталинизма уверенно возобладал державный «коммунизм». Причину этого не стоит искать далеко: мистический имперский коммунизм был вызван разрухой в умах, наступившей в результате ломки социальной и экономической структуры советского общества.
