«До Киева?» — «Нет, до Черкасс. А вы до Киева? — «Да». Обменявшись с попутчиками этими репликами, Оксаненко решил, что долг вежливости исполнен, сослался на усталость и взобрался на самую спокойную третью, багажную полку. Здесь, под крышей вагона, стал смотреть в потертый темный потолок и думать, думать, не вызывая ничьего интереса.
…Встреча с товарищем. Так объяснили ему вызов в Цупком. Нелепость, конечно. Даже если, действительно, встреча, то с каким-таким товарищем и зачем? А может быть, начальнику контрразведки нужен был лишь предлог? Но опять вопрос: для чего? Об этом можно было только гадать. А гаданье, решил Оксаненко, дело никчемное. Оставалась встреча с товарищем. «Конечно, это подвох, — размышлял Федор. — Очевидно, для проверки. Почему же она понадобилась? Не дал ли он где-нибудь маху? Не засыпался ли? Вряд ли. Ну-ка, притормозим», — замедлил свои размышления Оксаненко. Если бы они знали, что он сотрудник ЧК, а не тот, за кого себя выдает, то проще и надежнее было бы не вызывать его в Киев, а убрать в Одессе. Все походило бы на уголовное преступление, каких немало было в то смутное время в шумном порту. Не приметил Федор и «хвоста». Взвесив все хорошенько, Оксаненко решил: Коротюк, видно, в чем-то засомневался и устраивает ему очную ставку с человеком, который может быть опасным. Крайняя опасность — встреча с продавшимся петлюровцам «товарищем» или даже агентом «правительства УНР», замаскировавшимся под чекиста. Это не исключалось: Оксаненко было известно, что на ответственном посту в транспортной ЧК несколько месяцев сидел подручный Петлюры. Такая встреча почти наверняка означала бы провал. Оксаненко решил твердо: в любом случае он обязан был прибыть в цупкомовский штаб. Ну, а если уж провал неизбежен, то сделать все, чтобы Данила Коротюк хорошо заплатил за мою жизнь. Успеть бы еще сообщить в ЧК о заговоре врангелевцев!
Оксаненко чувствовал, что ко второй встрече с Коротюком он относится не так, как к первой, когда ему было известно лишь то, что начальник цупкомовской контрразведки— кадровый сыщик старой выучки.
…Оксаненко был направлен в Одессу в распоряжение тамошнего повстанкома, оставаясь одновременно представителем цупкомовского штаба. Его не удивила встреча в повстанкоме с Александром Грудницким, своим сослуживцем, до недавнего времени подвизавшимся в армии Врангеля. У петлюровских самостийников, у деникинцев, у врангелевцев были не совсем гладкие отношения: и те и другие хотели, будь на то силенки, ни с кем не делиться лакомым пирогом — Украиной. Одесса помнила те ноябрьские дни прошлого, двадцатого года, когда над городом дипломатически дружелюбно развевались рядышком трехцветное знамя добровольческой армии и желто-голубое петлюровское. И вдруг перестрелка, фарсовая драка из-за хрупкой, недолговечной власти.
