Так оно и было. Опытный контрразведчик царской армии, Данила Степанович Коротюк повидал на своем веку таких асов разведки, особенно германских, таких хитроумных мистификаторов, что твердо усвоил правило — проверять и проверять, причем наиболее тщательно и въедливо проверять очевидности, ведь именно на очевидностях обычно и поскальзываешься, поскольку нет такой очевидности, которая не имела бы скрытого опровержения.
— Позвольте ваш пистолет, — попросил Коротюк.
— Я думаю — возразил пришелец, — вам будет нужнее не мой револьвер, а этот бельгийский маузер.
Коротюк внимательно его осмотрел, сличил номер с цифрами в своей записной книжке и лишь после этого сказал:
— Мы ждали вас, пан сотник. Сейчас вы увидите заместителя председателя Цупкома.
С этими словами он встал из-за стола, подошел к пристенному шкафу, открыл дверцу, за которой обнаружилась еще одна, открыл ее — и оба оказались в простом, но чинном помещении, заставленном скамьями, из чего можно было заключить, что помещение предназначалось для совещаний, в которых могло участвовать дюжины две человек.
Коротюк молча протянул Наконечному пистолет. Тот живо схватил его, едва взглянув, улыбнулся, как старому другу, и тут же заговорил, шумно и быстро, не ожидая реплик Щербины:
— Я ждал вас. Ждал вас обоих. — Он кивнул на пистолет, лежащий на столе. — Вы ведь знаете, как привыкаешь к оружию? А этот маузер мне памятен и дорог, да, пан сотник, дорог. Он дважды спасал меня от смерти и трижды приносил смерть моим самым заклятым врагам. Почему вы не спрашиваете, кому? Да, кстати, как нога генерала Тютюнника? А? Как он?
— Да… как… все так же, — неопределенно ответил Щербина. — А что касается оружия, то позволю себе заметить, что предпочитаю бельгийскому маузеру револьвер.
— Да-да, да-да, — пробормотал Наконечный, переключаясь уже внутренне на главную тему. Он сел, пригласив сесть и гостя, и засыпал его вопросами. Заместителя председателя Цупкома интересовало многое: настроения в ставке головного атамана, ход подготовки к наступлению на Украину, вооружение, командиры дивизий, отношения с союзниками. В ходе беседы он отвлекался, однако, и на мелочи, показывая свой интерес и к судьбе некоторых своих бывших знакомых, сослуживцев, подвизавшихся при головном атамане. Сотник Щербина, наоборот, обстоятельно отвечая на существенные деловые вопросы, без всякой охоты как будто реагировал на личные, ограничиваясь сообщением самых общих сведений или прямо ссылаясь на свою неосведомленность.
