— Мэт, прошу тебя, я не могу дышать!
— Слушай, хватит, а? — взорвался я. — Ты можешь наконец понять, что умрешь, если не скажешь? В последний раз спрашиваю: где моя жена?
— Мэт, — зашипела она. — Мэт, я клянусь… Прошу, не надо…
Она хорошо смотрелась: такая перепуганная и отчаявшаяся. Ну я-то тоже был хорош: обуян яростью, расточаю угрозы… Два профессионала ломали друг перед другом комедию, да только кожаную петлю затягивал я.
— Прощай, малышка, — сказал я. — Когда попадешь в ад, передай мой горячий привет бедняге Максу. Он тоже думал, что я блефую.
Я с силой дернул за свободный конец ремня, а Вадя, обеими руками схватившись за него, попыталась было ослабить петлю, но не успела просунуть пальцы под кожаную ленту. Она упала на колени, вскочила на ноги, вцепившись ногтями себе в горло, и рванулась прочь. Я почувствовал, что петля затянулась еще туже, и отпустил немного, опасаясь повредить ей шейные позвонки или что-нибудь еще, столь же жизненно важное.
Я поспешно обежал вокруг кресла, полагая, что мне придется с ней побороться. Однако увидел, что она стоит на коленях, отчаянно силясь распустить кожаную петлю. Но мягкий ремень вместо того, чтобы ослабнуть, когда я его отпустил, намертво впился ей в шею, точно повинуясь таящемуся в нем убийственному импульсу. Глаза Вади вылезли из орбит, лицо стало мертвенно-серым. Она повалилась на пол и стала конвульсивно извиваться, разрывая ногтями воротничок блузки и царапая кожу в кровь, однако черный обруч не разжимался. Дело зашло слишком далеко. То есть какие бы угрозы я ей ни сулил, от мертвой Вади не было никакого прока, и хотя за ней водился должок за проделки с раскаленным утюгом, которые она проводила со мной пару лет назад, не могу сказать, что этот долг снедал мою душу.
После нескольких попыток я сумел припечатать ее к полу. Мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы удержать ее в лежачем положении и пробраться сквозь спутанные пряди волос к кожаной удавке. Я попытался ослабить ремень, но тот не поддавался. Я всмотрелся в него внимательнее — настолько, насколько позволяли мне конвульсии Вади, — и наконец понял, что же такое я обнаружил среди галантерейного хлама Уинни в ящичке комода. Неудивительно, что она «случайно» забыла его выдвинуть. Ибо невинная новобрачная, собираясь в свадебное путешествие, вряд ли спрятала бы в своем гардеробе такую штуковину. Стоило ее похитителям попристальнее присмотреться к этому поясу, как они бы ее тут же вывели на чистую воду.
