Озираясь, как беглецы из тюрьмы Азкабана, мы добрались до уже известной мне «гримерки». И только закрыв дверь изнутри на засов, Арзу-калфа и Масуд-ага расслабились.
– Масуд-ага, надеюсь, нас не видел никто из людей валиде, иншааллах, – проговорила она, опускаясь на мягкий пуф.
– Иншааллах, Арзу-калфа, иншааллах…
«Ничего себе – прямо секретная операция ФСБ», – подумала я, располагаясь перед небольшим зеркалом. Главное, чтобы теперь на территории дворца не начал высадку вражеский десант.
Все та же миниатюрная, с болезненной худобой, проворная девушка принялась наводить на моем лице и волосах красоту.
– Это Шади, – сообщил мне евнух, – будь с ней поласковей да благодарить не забывай, и ни один муравей во дворце не прознает, что ты здесь была.
Как только с макияжем и прической было покончено, калфа встала с пуфа и взяла с одной из настенных полок аккуратно сложенный наряд – великолепное белое атласное платье с укороченным передом и длинным шлейфом, вышитое серебряными нитями и с шифоновыми вставками на широкой юбке. Узор на платье поражал взор – высокие лилии точно стремились к небу, покорно склоняя свои бутоны на моей груди. А широкие, воздушные рукава были перевязаны тонкими алыми лентами из тафты. К платью полагались шаровары в тон.
Я крутилась перед зеркалом, как маленькая девчонка, которой на день рождения подарили платье восточной принцессы.
Шади уложила мои волосы набок, выпустив с обеих сторон по вьющемуся локону, а на голову надела прелестную диадему из серебра с фианитами и крупным агатом на центральном зубце.
– Погоди, мне кажется – вот это будет кстати, – ко мне подошла Арзу-калфа и обернула мою талию тоненькой серебряной цепочкой, на концах которой алели все те же агаты.
– О солнце! Нет в тебе больше нужды, покорись же яркости этого нового светила! – запел Масуд-ага, широким жестом разведя руки в стороны. – О луна! Скройся за тучами, смутись красотой новой звезды гарема Джахана Великолепного!
У меня от неожиданности отвисла челюсть. Оказывается, хитрый евнух спец не только по части вранья, но и в вопросах неприкрытой лести.
– Все! Идем! Пора! – скомандовала калфа.
Масуд-ага первым выглянул за дверь и, убедившись, что там никого нет, жестом поманил нас за собой.
Второй раз за день я проделывала этот путь из женской половины дворца, через широкий внутренний дворик под звездным небом к заветным дверям личных покоев падишаха.
Предвкушение близости с этим мужчиной сжигало все мое существо. Каждая клеточка вибрировала от волнения и восторга. По коже туда-сюда носились бесчисленные полчища мурашек, а в животе несколько беззаботных бархатниц щекотали своими крыльями мои внутренности.
