У Григория совершенно не оставалось времени, чтобы начать противодействие. В следующую секунду послышались автоматные выстрелы, а в зрительный зал сразу с нескольких сторон вбежали люди в масках, вооруженные до зубов.
Паника, крики, дикие вопли возникли как-то сразу и спонтанно. Люди вскакивали со своих мест, пытались бежать в надежде воспользоваться суматохой, но все было тщетно. Раздался треск автоматных очередей, и безжалостный свинец пригвоздил особо ретивых к полу, не дав им ни единого шанса. Спустя пару минут зрительный зал был полностью блокирован, еще через десяток минут неизвестным боевикам удалось утихомирить толпу, готовую на все, только чтобы остаться в живых.
- Вас-то мне только и не хватало, - сквозь зубы процедил Мезенцев, плотнее прижимая к себе дрожащую от страха Оксану.
Ломанова с момента захвата заложников не проронила ни единого слова. Она даже не вскрикнула, когда безжалостные террористы расстреляли нескольких мужчин, видимо, в назидание остальным. Трупы несчастных валялись посреди арены, и их, похоже, никто не собирался убирать. Оксану едва заметно потряхивало, глаза ее наполнились влагой, пульс зашкаливал, а цвет ауры сделался грязно фиолетовым с вкраплением черно-бурых пятен - явный признак сильнейшего морально-психического стресса.
Там временем распространившись по залу подобно саранче, боевики принялись обстоятельно и со знанием дела минировать помещение. Откуда не возьмись появились характерные фигуры в черных одеяниях-чадрах, скрывающих невысокие фигуры с головы до самых пят. Смертницы в хиджабах с открытыми лицами или же в никабах, полностью закрывавших голову, равномерно распределялись по зрительному залу цирковой арены. Живые бомбы были увешаны взрывчаткой. Каждая из них могла отправить на тот свет ни одну сотню человек.
Правда, террористам этого отчего-то показалось мало. Они решили воспользоваться подъемными механизмами, которыми была оборудована арена, и водрузить посреди зала на высоте десяти метров нечто, отдаленно напоминавшее боксерский мешок, причем самого большого формата.
- Э-это что... бомба? - пролепетала Ломанова.
Девушка готова была брякнуться в обморок, но Мезенцеву нечем было ей помочь. Он не мог тратить психическую энергию на поддержание морального тонуса своей любимой девушки. Григорий был единственным, кто в настоящее время представлял для боевиков, захвативших цирк, реальную угрозу. Он мог и должен был оказать им сопротивление, а для этого парню требовались все его силы. Все, без остатка.
