Обжорство, пьянство, неумеренное курение, и да простит меня Бог за испытание терпения моей жены, самой благородной из всех женщин на свете, но именно с ее помощью я убедился в его наглой уверенности, что перед ним не устоит ни одна. Увы, приняв решение, я вынужденно использовал свою супругу как наживку, чтобы довершить окончательное падение этого мерзкого существа. И до чего же легко он угодил в расставленную мной ловушку!
Как я уже упоминал, майор претендовал на некоторую степень родственных отношений со мной. Допускаю даже, что существовала какая-то отдаленная родственная связь между нами, но это не давало ему никакого права рассчитывать на мой кошелек и постоянное гостеприимство. И он прекрасно осознавал свое положение в первые годы, когда наши пути случайно пересеклись. Потом я по собственной глупости дал ему основание требовать все большей щедрости с моей стороны, используя самый обычный шантаж. Хотите верьте, хотите нет.
Дело в том, что я однажды умудрился попасть в серьезную передрягу. Нет необходимости вдаваться в детали, поскольку к убийству они не имеют никакого отношения. Признаюсь только, что толковый юрист, пожелай он выступить против меня, смог бы добиться возбуждения уголовного дела и даже тюремного заключения. В растерянности я совершил непростительную ошибку, обратившись за советом к майору. И надо сказать, он сумел с большой ловкостью избавить меня от всех проблем. Но потом я много раз пожалел, что воспользовался его мнимой добротой, потому что Скаллион сразу же превратил ее в дамоклов меч. Его остро отточенное лезвие вонзится в мою беззащитную шею, как только осмелюсь отказать своему «спасителю» в любом, самом мелком желании. И он начал распоряжаться моим бумажником как своим собственным.
Пока дела у него шли мало-мальски хорошо, майор оставлял меня в покое. Но стоило фортуне отвернуться от него, как он тут же сваливался на мою голову вместе со своим вечным чемоданом. По-моему, Скаллион так же тяготился этой необходимостью, как и я сам, потому что мое общество нравилось ему меньше всего. Я же старался изо всех сил избегать общения с ним. Несколько раз, когда он отсутствовал, я переезжал из одного дома в другой, но майор обладал поистине непостижимой способностью всегда быстро находить мое новое жилище и начинать тиранить по-прежнему. Он навязывался ко мне в гости до тех пор, пока я не находил способа несколько поправить его материальное положение. Вероятно, мне следовало однажды распрощаться с ним, согласившись, что моя маленькая тайна станет известна. Но мне не хватало смелости, я слишком ценил мнение о себе в обществе, а он, несомненно, выставил бы меня в глазах всего света преступником и негодяем, причем сделал бы это с огромным удовольствием, поскольку от подлостей он получал величайшее наслаждение. Он слишком хорошо знал, насколько дорожу я своей репутацией добропорядочного гражданина: до такой степени, что всегда сразу оплачивал любые счета, а налоговых инспекторов и полицейских побаивался.
