– Только не дергайтесь, пожалуйста, – сказал доктор.
«…А каков мотив! Убить, чтобы спасти свою душу художника… Кто в такое поверит? И потерять на этом уйму денег… Кошелек или жизнь? Жизнь за друга… Друга за жизнь… Подарить жизнь или убить, не зная с полной уверенностью, что именно делаешь… Не зная вообще, так будет правильнее… Теперь уже слишком поздно… Нелепо вмешиваться сейчас… Никто не видел, как поднос развернули… И кому придет в голову, кто сможет вообразить себе?..»
– Этого достаточно, – сказал доктор.
Он ослабил резиновый жгут, положил ватный тампон на место прокола, вынув из вены иглу, и сделал все это, как показалось Скейлзу, одним движением. Потом поместил сосуд на небольшую подставку над тазом с горячей водой и смазал руку донора йодом.
– Как ощущения? Немного мутит? Пойдите и прилягте в соседней комнате на пару минут.
Скейлз уже открыл рот, чтобы заговорить, но им внезапно овладело совершенное равнодушие ко всему. Он медленно направился к двери. Уходя, заметил, как доктор отнес сосуд с кровью за ширму.
Пронырливый репортеришка! Он до сих пор ошивался в коридоре. Хорошая питательная баланда для газет – такие истории. Героическая жертва со стороны благодарного автора. Отличный заголовок! Но какая бы получилась неслыханная сенсация, если бы героический автор схватил газетчика за руку и нашептал на ушко невероятную правду: «Я ненавидел его, ненавидел всем сердцем. Хочу, чтобы все узнали об этом. И я отравил его собственной кровью. Кровью змеи, кровью дракона…»
А что скажет врач? Если все пойдет не так, появятся ли у него подозрения? Только кого и в чем можно заподозрить? Он же не видел, как поднос трогали? Никто не видел. Врачу придется укорять лишь самого себя за небрежность, невнимательность, халатность, но не кричать об этом с высокой колокольни. А он все-таки проявил халатность – этот помпезный, толстый, болтливый болван! Почему не пометил образцы сразу же и не провел сравнения образцов с кровью Друри? Зачем ему понадобилось так долго трепать языком, давая бесконечные пояснения? Фактически самому рассказать, как легко убить человека с помощью не подходящей ему крови при переливании.
Скейлзу очень хотелось знать, что там происходит сейчас. Уолтер тоже по-прежнему терся в коридоре, его переполняла ревность. Он посмотрел на Скейлза с завистью и неприязнью, когда тот, чуть пошатываясь, вышел из гримерной. Вот если бы Уолтер знал, что сделал Скейлз на самом деле, в его взгляде могло появиться совсем другое выражение… Скейлз понял, какой подлый трюк он пустил в ход против Уолтера, обманув его. Перехитрил Уолтера, так страстно желавшего пожертвовать свою подходящую, животворящую кровь…
