Что же касалось молодого человека, то он предоставил сырье, подготовительный материал, как думала Флорри, из которого мистер Друри сумел создать свой блестящий монумент театрального искусства. Но если он был чем-то недоволен, то это просто неблагодарный тип. И вообще, можно подумать, что кто-то обращал внимание на автора пьесы, если им не был великий Шекспир. В сравнении с актерами он казался фигурой незначительной, редко появлявшейся в театре. Но однажды еще перед премьерой мистер Друри привел с собой угрюмого и неряшливо одетого юнца, которому со свойственной ему любезностью представил Флорри в своей обычной, чуть возвышенной манере:
– Послушайте, Джон, вам просто необходимо познакомиться с Флорри. Она для нашего театра – талисман. Даже не знаю, что бы мы без нее делали. Разреши тебе представить, Флорри, мистера Скейлза, чья новая пьеса сделает нас всех по-настоящему богатыми людьми.
Мистер Друри никогда не ошибался при выборе пьес. В его руках каждая из них становилась золотой. А мистер Скейлз за прошедшие с тех пор три месяца если не утратил мрачного вида, то уж точно стал заметно лучше одеваться.
И вот настал тот знаменательный вечер – суббота, 15 апреля, – когда «Горькие лавры» показывали в девяносто шестой раз. И это после аншлага на дневном представлении. Мистер Скейлз и мистер Друри, одетые в вечерние костюмы, прибыли в театр вместе, но, как озабоченно отметила Флорри, поздновато. Мистеру Друри следовало поторопиться, однако его задерживал этот зануда мистер Скейлз, затеявший с ним спор и старавшийся в чем-то убедить, не давая переступить театрального порога. Впрочем, мистера Друри это совершенно не выводило из равновесия. Он улыбался – его чуть кривоватая и по-детски лукавая улыбка тоже была частью популярного имиджа, – а потом сказал, положив по-дружески свою руку на плечо мистера Скейлза:
– Извини, дружище, но уже ничего нельзя остановить. Сам понимаешь, занавес должен открыться вовремя. Приходи ко мне после спектакля, а я заодно приглашу тех парней тоже.
И он исчез, все еще улыбаясь, подобно эльфу, взмахнув выразительной рукой. А мистер Скейлз, немного потоптавшись в дверях, развернулся и прошел мимо угла, где расположилась Флорри. Он по-прежнему выглядел угрюмым и чем-то очень обеспокоенным. Подняв голову, увидел Флорри и усмехнулся, глядя на нее. Улыбке мистера Скейлза не хватало детского обаяния, но выражение его лица заметно прояснилось.
– Что ж, Флорри, – сказал мистер Скейлз, – дела у нас идут очень неплохо, если иметь в виду финансы, верно?
