— Я думаю, нам надо принять предложение Эскота.
Бертран удивленно взглянул на рыцаря.
— Если д'Аниор действительно хочет нам помочь, то пусть так и будет. А если Ферье жаждет нас провести, то пусть думает, что мы проглотили его приманку. Мы отправим Эскота, но не одного. С ним будут люди из моего фьефа, те, что остались со мной, хотя де Леви сулил им деньги и земли, а здесь их ждали страдания и смерть. Их верность несомненна. Сокровище останется здесь, а вот ту часть казны Добрых Людей, что еще в замке, они унесут. О ней знают все, в том числе и наемники, это опасно. Я хотел бы, Бертран, чтобы с ними пошел ваш дьякон Матеус. Он распорядительный человек и, думаю, сумеет нанять для нас новых воинов и привести их сюда. А Эскоту не обязательно знать, что в сумах моих людей. Пусть думает, что это Сокровище. Так отряд будет целее. Они побоятся напасть на них, чтобы не повредить Сокровище. Проще получить его из рук д'Аниора. Да и тот, наверняка, жаждет сам передать его взамен за высокие должности и новые земли. Эскот будет стараться. А мы попросим Матеуса: если все будет хорошо, на горе Бидорта, что напротив Монсегюра, пусть вспыхнет ночью костер.
— Ты не только храбр, но и мудр, — старик встал и возложил руку на голову рыцаря. — Распорядись!
— Абей!
Из темного угла беззвучно вышел и поклонился коренастый воин в темной одежде.
— Ты привел сюда, на совет, своего человека! — Рамон едва не задохнулся от ярости.
— Не беспокойтесь, сюзерен, он никому ничего не расскажет.
— Ты уверен?
— Абей, покажи!
Воин подошел к столу и широко открыл рот. Даже в колышущемся свете факелов стало видно, что во рту его вместо языка — короткий обрубок.
— Когда он был еще мальчиком, через их деревню проезжал отряд крестоносцев. Он стал дразнить их. Кнехты поймали его и хотели повесить. Но в отряде был монах, который решил явить «милосердие» к невинному отроку. Он сказал, что виселица — слишком легкое наказание для юного еретика. А вот если отрезать ему поганый язык, которым он возносил хулу на слуг божьих, даже его потомки запомнят, как мать-церковь карает своих врагов…
— Он может написать, — недовольно, но уже тише сказал Рамон. — И в любом случае не следует водить кнехта на собрание рыцарей.
— Он неграмотен, — возразил Пьер-Роже. — Но зато хорошо владеет копьем и арбалетом — я учил его этому сам. Он надежный человек: рыцарей с крестами на плащах любит так, что многие уже умерли от такой сильной любви. Поэтому в последнее время он всегда за моей спиной. Это избавляет меня от необходимости постоянно оглядываться.
