I п а с с а ж и р (отворачивая рукава). А… Так бы сразу и сказали. Простите.
II п а с с а ж и р. Эк его, беднягу!.. Такой молодой…
III п а с с а ж и р. Молодец: страдает, а все-таки сел!
VI п а с с а ж и р. Говорил же я вам, что наша молодежь в основном замечательная!
I п а с с а ж и р (сидящему пожилому человеку, опирающемуся на палку). Вы, папаша, тоже, между прочим, могли бы догадаться. Разве нет больше в автобусе стоящих подростков?!
— Простите, что дают? — спрашиваю я у человека, стоящего в самом конце очереди.
— Тарелки.
— Тарелки?..
Очередь длиннющая, а тарелки мне абсолютно ни к чему.
— Вы крайняя? — осведомляется-подбежавший мужчина.
— Вроде того, — бормочу.
— Я за вами. — Это какая-то девушка подскочила.
Через минуту за мной уже длинный хвост.
«Почему бы не купить лишнюю тарелочку? — посещает меня трезвая мысль. — Запас карман не трет. Тем более что тарелки — вещь хрупкая».
Очередь двигается медленно. Тарелки берут дюжинами. Белые сугробы, завалившие полки, тают на глазах.
«Возьму не одну, не пару, а, как положено, шесть», — соображаю я.
Одна мамаша грузит покупку в детскую коляску. Пружинные рессоры растянулись до отказа, колеса жалобно попискивают.
«Если уж брать, так дюжину! — решаю я под жалобный скрип коляски. — Только бы хватило!»
С опаской поглядываю на быстро тающие сугробы. Господи, а вдруг не достанется?!
«Самое правильное — взять три дюжины… Или шесть? — одолевают меня сомнения. — Только дотащу ли? А если побью?..»
Стоящий передо мной человек развернул сшитый из палатки мешок. В такой, пожалуй, дневную продукцию посудного завода можно засунуть!
— Извините, — тереблю его за рукав, — у вас случайно лишнего мешочка не найдется?
Он даже не отвечает — настолько поглощен открывающейся возможностью обеспечить себя и своих потомков до десятого колена включительно дефицитным товаром.
Мне приходит в голову спасительная идея. Снимаю плащ, связываю рукава, застегиваю пуговицы — получается приличная тара. Штук сто войдет! А что не поместится — в подоле унесу. Юбка-то широкая!
Но человек с мешком-палаткой до такой степени опустошает полки, что от тарелочных гор остаются жалкие кочки.
«Да… Безграничны не только пространство и время, но и человеческая жадность», — с горечью думаю я, провожая взглядом покупателя, согнувшегося в три погибели под своей тяжкой ношей.
— А вы сколько возьмете? — не скрывая тревоги, спрашивает стоящий за мной мужчина. Отважно белеет его обнаженная грудь: он умудрился соорудить из рубашки прекрасный мешок.
