— Не будете ли вы столь любезны, — прозвучал ее звонкий мелодичный голосок, — не продадите ли мне один талон?
— Я? — спросила толстуха, не поворачивая головы.
— Вы. Будьте так любезны. — Женщина протянула ей монету.
Всадница сделала вид, что не видит монеты; сурово глядя вперед, скакала она вдаль на своем ридикюле, и перчатка с вырезом, какое-то время трепетавшая в воздухе у ее уха, постепенно опустилась вниз. Крик моды недоуменно повел плечиком и подошел ко мне:
— Может быть, у вас найдется?
— Сейчас взгляну, — с готовностью ответила я.
Вытащила из кармана штопаную варежку с целым ворохом талонов. Смакуя, разгладила их на ладони — штук двадцать, не меньше!
— У меня-то есть, — ответила я, — но ровно столько, сколько необходимо мне самой!
Элегантная женщина прикусила губку, а в ее глазах мелькнула досада.
— Может, у вас… — уже не так певуче обратилась она к костлявой и прямой, как палка, женщине в обтрепанном, ужасно сидевшем на ней плаще.
Палка всем туловищем повернулась к просительнице, но ответом ее не удостоила. Однако в ее глазах можно было прочитать: «Небось за модой следить время находишь? Выбрала бы и минутку, чтобы купить в киоске проездные талоны!»
Элегантная женщина прочла ответ и с досады так тряхнула головой, что тюрбан съехал на затылок и стал похож на лихо заломленную матросскую бескозырку.
В этот момент троллейбус проезжал как раз у того места, где стоял киоск с талонами. Элегантный заяц повернул к нам свою растерянную мордочку. Как же не гармонировала она теперь с невесомым шарфиком и надушенными перчаточками с вырезом для поцелуя! А уж о тюрбане и говорить нечего: папаха едва держалась на затылке и придавала всему облику модницы нечто разбойничье…
— Так, может, хоть у вас есть лишний талон? — чуть не плача обратилась она к сидящей возле двери пожилой даме в пальто с воротником довоенного фасона.
Важная дама только отрицательно повела рукой в перчатке, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. Жест ее был исполнен не внешней (перчатка была дырявой и не особенно чистой), а внутренней, подлинной грации!
Элегантная женщина (продолжаю ее так называть лишь по инерции) саркастически усмехнулась, желая тем самым показать, что насквозь видит наши завистливые ухищрения. В глазах ее сверкнуло коварство. В один отнюдь не элегантный прыжок очутилась она рядом со спортивного вида юношей, который еще вначале перебрался на места для детей и инвалидов.
— У вас-то уж конечно найдется талон? — проговорила она, пытаясь вложить в свой голос последние жалкие остатки женских чар.
