— С наступающим рождеством, Рэто. Ты поправился.
— Армейские харчи, — сказал он и дал ей подержать в руке его холодные пальцы.
Все вошли в прихожую, и Рэто опять остановился, не зная, куда девать свой мешок — у него никогда не было своей комнаты, он кочевал по всему дому и укладывался спать на любом месте, какое оказывалось свободным, и сейчас Мама сказала:
— Сынок, пока мы с Розой подадим обед, иди-ка в Папину комнату и переоденься в свое.
Рэто оглядел на себе мятую форму.
— Нет, спасибо, Мам. Это не мое, но ничего другого у меня нету.
— Черт возми, тогда что же там в твоем мешке? Женщина? — спросил Майло.
— Ты вроде как Санта-Клаус, — ввернула Сестренка.
— Так оно и есть, — сказал Рэто.
А Мама сказала:
— Ну, обедай в чем есть, только к вечеру нам придется выгладить эту твою форму, — и вместе с Розакок начала ставить еду на стол. Майло пошел наверх доложить Сисси, что он уже дома, Рэто опять поставил мешок и стал слоняться по гостиной, а Сестренка безмолвно пялила на него глаза. Мама крикнула: «Обед на столе!» Сисси, еле передвигая ноги, спустилась с лестницы впереди Майло. Она сказала: «Рэто», а он сказал: «Сисси, — и добавил: — Я с пятницы ни черта, кроме арахиса, не лопал» — и шагнул к столу раньше всех.
Сев за стол, Мама попросила Рэто прочесть предобеденную молитву. Пришлось довольно долго ждать, пока он силился вспомнить слова, и Розакок подумала: «Вот ошибка номер один. Девять месяцев не был дома и уже забыл», а Мама открыла было рот, чтобы прочесть молитву самой, но Рэто вдруг выпалил: «Боже, благодарю тебя за обед».
Они ждали, пока он скажет «аминь», но так и не дождались, постепенно подняли головы, развернули салфетки, и блюда стали переходить из рук в руки. Все знали, что нет смысла расспрашивать Рэто о поездке или об армии — в жизни он ни на один вопрос не ответил толком, но Мама не могла оставить без внимания его молитву.
— У вас там, в армии, не очень-то держатся религиозных обрядов, да, сынок?
Рэто был еще весь красный от умственной натуги.
— Да, Мам, — сказал он, макая лепешку в масло.
И поначалу казалось, что вопросы исчерпаны, но Майло поразмыслил и нашел еще зацепку.
— А как же те беседы про женщин, что ведет с вами священник?
Рэто усмехнулся в тарелку и молча жевал, но Майло не унимался.
— Их-то, надеюсь, ты посещаешь? — Рэто по-прежнему молчал, хотя Мама не сводила с него глаз. — Верно, Рэто? — не отставал Майло.
На этот раз Сисси, подняв брови, поглядела через стол на Розакок, что означало: «Мне он только муж, а тебе кровный брат. Ты его и уйми», и Розакок сказала:
