Ночь была холодная и мокрая. Он знал, что будет идти за преступником, не считая часов, не давая себе отдыха, пока не накроет его вместе с вещами.
Эдуард Максимович свернул на Малую Садовую и вышел на Манежную площадь. Он подошел к автобусной остановке и прислонился спиной к ограде сквера. Убедившись, что мошенник не собирается уходить от автобусного столбика, Василий Артемьевич отыскал будку телефона-автомата и набрал номер Комлева.
— Говорю с Манежной. Эдуард ждет автобуса в аэропорт.
— Ладненько. Машина с Сашей Зотовым сейчас выйдет.
…Когда Эдуард Максимович получил из камеры хранения тяжелый чемодан, взвесил его и привязал бирку со своей фамилией, скрываться больше не было нужды.
Василий Артемьевич поравнялся с преступником и сказал вполголоса:
— Гражданин, прошу пройти со мной.
Эдуард Максимович вздрогнул, остановился и высокомерно оглядел Коробкова.
— В чем дело? Я спешу на самолет.
— Я сотрудник уголовного розыска.
Мимо них проходили отбывающие пассажиры, с поля доносился гул прогреваемых моторов. Лицо мошенника налилось кровью. Он пожал плечами и сказал:
— А вы не знаете, кто я такой? Я это так не оставлю.
Коробков повел задержанного к оперативной машине, стоявшей недалеко от входа. Они вышли на площадку перед зданием аэропорта. Холодный сумрак раннего утра еще не рассеялся. Влажный синеватый туман затушевал и небо, и землю. Василий Артемьевич вытащил из кармана свисток, но не донес его до рта и резко отшатнулся. Тяжелый кулак Эдуарда Максимовича скользнул мимо виска, больно рванув правое ухо. Коробков был на полголовы ниже ростом и килограммов на двадцать легче своего спутника. Эдуард Максимович решил, видимо, одним ударом сбить его с ног и под прикрытием тумана скрыться, вскочив в какую-нибудь проходящую машину. Но он просчитался. Коробков не потерял ни секунды. Перехватив руку преступника, он выбросил вперед ногу и сильным рывком опрокинул на мокрые камни тяжелую тушу Эдуарда Максимовича. Тот растянулся во весь рост и затих. Коробков потер горевшее ухо и зло скомандовал:
— Встать! Попробуешь еще бежать — буду стрелять. Потом примирительно добавил: — Прежде чем лезть с кулаками, спросил бы, какой у меня разряд по самбо.
В эту минуту из тумана вынырнул Зотов.
— Машина пришла, Василий Артемьевич.
Подтолкнув вперед поднявшегося Эдуарда Максимовича, Коробков сказал:
— Поехали.
На следующий день Ольга Павловна снова сидела в кабинете Сизова, и снова слезы обильно омывали ее лицо. Она узнавала отрезы, трогала свою чернобурку, видела пачки денег и не верила своим глазам.
