— Нет, не принадлежит. Ни как одежда, ни как мыло. Парень — это такой друг, с которым не грех и сексом заняться.
Чарли замолчала, обдумывая услышанное. Я замер в дрожащем предвкушении самого главного вопроса: «а что же такое секс?». И тут же, не отходя от кассы, ответил бы прямо в лоб: «а давай покажу!».
— Хочу кушать!
Оторопело развернулся и поймал лицом мыльные брызги. Следом под звонкий хохот полетела еще порция, после чего бродяжка нырнула с головой и исчезла под слоем пены.
— Какого…
Она высунула рот и прошептала, еле двигая губами:
— Кушать.
И снова скрылась на дне ванны, пуская пузыри.
— Началось, блин.
Раздосадованный и обозленный (не перепало, печаль-беда), резко толкнул дверь и ударил ею что-то твердое. Приятель айкнул и зашипел, схватившись за ушибленное ухо.
— Подслушивал? — ехидно спросил, спускаясь по лестнице.
— А тебе жалко? Смотреть не даешь, слушать тоже.
— Найди уже девушку.
— Легко тебе говорить! Не всем на голову падают горячие инопланетянки.
— Верно. Девяносто девять процентов парней встречаются с обычным. И ничего, как-то справляются.
Крепыш решил сменить наболевшую тему:
— Чарли в порядке?
— Телом — да. Умом… не знаю.
— В смысле?
Размышляя над более точным и емким ответом, положил на пластиковый поднос бутерброды, коктейли и потопал обратно.
— Она то впадает в детство, то откровенно тупеет как пробка, то общается вполне адекватно.
— Множественное раздвоение личности? Билли Миллиган с титьками?
— Чел, я художник, а не психолог. Запарил.
Проходя мимо ванной, непроизвольно прислушался. Из-за двери доносились плеск и тихое бормотание. Войдя в спальню, поставил поднос на тумбочку и зарылся в шкаф, время от времени бросая на одеяло то халат, то полотенца.
— Тапочки забыл…
Пришлось срочно нестись вниз и рыться на обувной полке. Помимо друга ко мне иногда наведывались родители, так что проблем с домашней обувью не было. Быстро отыскал теплые тапки в виде когтистых драконьих лап, вытряхнул оттуда гильзы, и вернулся в спальню.
Джон встретил меня скрещенными на груди руками, подозрительным взглядом и осуждающим цоканьем языком.
— Так-так-так… Ужин в постель, суетливая беготня, взволнованная морда… Да ты никак втюрился? За розами сгонять, пока время есть?
— Ревнуй молча, — отмахнулся я.
— Пффф… Больно надо. Мое сердце принадлежит Апокалиптикэль.
Хотел сказать: «вот с этого все и начинается», но в последний момент передумал. Зачем подкалывать приятеля почем зря? Пошутили и хватит.
