Стейр расплылся в ехиднейшей улыбке из возможных, сжал кулак и подвигал запястьем. Показал ему средний палец и поднялся на второй этаж.
После утомительной беготни, непосильной работы и ледяного душа горячая ванна — лучшее лекарство. Но то ли Чарли привыкла купаться в кипятке, то ли решила мне напакостить. Пришлось минут десять разбавлять воду холодной. После с превеликим удовольствием разлегся в ванне и блаженно зажмурился.
И если истерзанное тело наконец получило долгожданный отдых, то мозг как с цепи сорвался. Чаще всего возникал один и тот же вопрос — а если память полностью вернется? Кто Чарли на самом деле и чем занималась до нашей встречи? Быть может она профессиональный киллер или маньяк? Вдруг ее руки по локоть в крови, а милая и добрая она лишь потому, что забыла как убивать и калечить?
Сперва бродяжка вела себя как откровенная дикарка, теперь начались игры в недотрогу, а дальше-то что? Насколько опасны белые пятна ее памяти? Какие темные сущности могут затаиться на дне подсознания, ослепленные пресловутой вспышкой?
После нескольких минут терзаний и сомнений начал воображать ее голенькой, и от этого стало только хуже. Как ни пытался настроиться на волну скандалов, интриг и расследований, все заканчивалось одним и тем же. Пришлось вылезать и шлепать в спальню за чистой одеждой. Натянув шорты и футболку, вернулся в кухню. Чарли уже спала, окуклившись в одеяле, Джон склонился над альбомом и старательно водил карандашом по листу.
— Что рисуешь? — спросил я, взяв из холодильника лимонад.
— Завтра узнаешь.
— Альву свою, небось? В образе Апокалиптикэль?
— Не, — друг качнул головой. — Вещи собрал уже?
— Утром начну.
— А колледж?
— Пропущу. Только отмажь перед Андерсеном, ок? Соври, простудился, мол, вчера, захворал совсем, справку через недельку принесет.
— Ноль проблем. О, слушай, а давай через неделю скажу, что ты скончался в денверском госпитале от обострения. Инсценирую, так сказать, твою смерть. И все вопросы сразу отпадут, и враги докучать не будут.
— Как ляпнешь… ладонь сама к лицу тянется.
— А чего? В «Очень странных делах» труп пацана заменили резиновой куклой, и все схавали.
— Забей. — Я зевнул. — Ладно, пора на боковую. Спокойной ночи и все такое.
— Коня выгулял?
— Че? Это какой-то особенный айдахо-юмор или где?
— Понимаешь же все прекрасно. Если не выгулял — я с тобой спать в одной кровати не буду.
— Ну и дрыхни на полу, коневод хренов!
От досады и злобы сон не шел, как ни старался — даже овец считал. Но очень скоро овцы куда-то исчезали, а вместо них через вымышленный забор начинали прыгать Чарли — то в одной лишь футболке, то в джинсовом комбинезоне на голое тело, то вовсе без него.
