Компания покатывалась со смеху.
Любимейшей же послевоенной игрой, само собой, была игра «в войну». Отгремевшая битва продолжала властвовать над впечатлительными детскими душами. Следы ее виднелись повсюду. Окопы и траншеи не успели даже зарасти травой, а в земле и на ее поверхности оставалось еще немало военных предметов – гильзы, патроны всех калибров, штыки, каски, колючая проволока и кое-что посерьезнее. Это придавало детским околовоенным развлечениям некую правдоподобность.
Как бы копируя прошедшее противостояние, ребята делились на «русских» и «немцев». Одни наступали, другие – оборонялись. «Немцами» быть никому не хотелось. Но приходилось. Доставалось им в заварушках, как правило, больше. Враг есть враг, хоть и условный. При одном лишь упоминании данного слова у многих вскипала кровь.
Эти невинные, на первый взгляд, занятия привели однажды к драме. В одной из деревень трое мальчишек нашли исправный пулемет. Настоящее оружие как нельзя лучше подходило для имитации боевых действий. Один из пацанов залег с ним у бровки окопа, тоже настоящего. Остальным велел наступать. Когда с криком «Ура-а-а» (как же иначе!) те бросились в атаку, новоявленный пулеметчик вольно или невольно нажал на спуск. И очередью уложил обоих. В ленте еще находились патроны, которые он либо не заметил, либо забыл о предохранителе.
В другом селе при развинчивании шрапнельного снаряда (нужен был баббит, из которого делали кастеты) разнесло в клочья троих взрослеющих парней.
В Каменке, которая лежала на нашем пути в школу-семилетку, имел место чуть ли не анекдотический случай. Хозяйственный дедок вздумал расплавить в печи блестящий снарядный металл. Принял его за олово, из которого намеревался делать ложки. На его счастье в избу заскочил участковый и, быстро оценив ситуацию, предотвратил трагедию. А деду сказал, что кушать придется и дальше деревянной ложкой.
Беды пришли и в нашу деревню. В выгоревшей кирпичной школе парни приспособились подрывать различные боеприпасы. Насыплют к мине или снаряду пороховую дорожку, подпалят – и сами за перегородку. Грохот взрыва воспринимался, как чудесная музыка. Осколки впивались в стены, которые с каждым разом все больше разрушались. Но все пока сходило любителям острых ощущений с рук.
И все же несчастье случилось. При очередном подрыве снаряда обрушилась стена, за которую спрятался местный паренек, и завалила его обломками. Когда их разобрали, он еще дышал и что-то еле слышно шептал. Каменной глыбой ему раздавило живот и сломало позвоночник. Юноша умер на пути в больницу. У матери он был единственным сыном.
