Стержнем всего происходящего являлась грамматика Тихоновича. Она объединяла, она созидала, она украшала.
И становилось все более очевидным: немыслима она без автора!
Опять предстояло пройти путь, который уже считался практически завершенным. И в какой-то мере пройти заново, потому что, несмотря на все предыдущие старания, как и мои, так и многих помощников, ничего нового об авторе не прибавилось. Все встречавшееся – это домыслы, вымыслы на грани легенд, пересудов, пересказов…
Начинаешь осознавать и страшиться того, что впереди уже нет ничего.
Это, пожалуй, хуже, чем тупик! Ты нацелен на свет, на выход, на удачу! А шаг вперед – беззвучная стена, шаг в одну сторону – та же стена, шаг в другую – опять она. Услышишь что-то, обрадуешься, а это «что-то» оказывается эхом от уже однажды пройденного пути.
Эхо не рождало надежду, но и не отбирало ее.
* * *
Весенним днем 2006 года решил опять заехать в гости к Ганне Карпец. Случилось это накануне Святой Пасхи, и Ганна затеяла небольшой ремонт. Несколько месяцев назад был у нее. Тогда говорили, вспоминали. Я попросил найти для меня снимок Василя. Сказала, что поищет:
– У него и альбомы какие-то сохранились. Все вклеивал туда разные журнальные и газетные вырезки.
Я тогда по своей прихоти полез на чердак, долго копался в самых различных книгах. Ничего не выкопал, с тем и спустился вниз. Долго отмывался. Ганна предложила полотенце. Вздыхала:
– Ох, и едучая эта пыль. Чуть где сядет – не отобьешься, не очистишься. Я же тебе говорила, а ты не верил.
Теперь, извиняясь за некоторый беспорядок, выложила передо мной несколько альбомов, фотоснимков, а также писем от друзей, сотрудников музеев.
– Здесь пару недель назад из Пинска приезжали. Спрашивали, не осталось ли чего. Оказывается, прочитали статью в «Полесской правде» о Тихоновиче, вот и решили навестить. Говорю, все на горище (чердаке) лежало, да и сейчас кое-что лежит. Лезьте и смотрите. Нашли несколько книжек. Наверное, штук пять. Сказали, что если они кому понадобятся, так пусть им позвонят, и телефон свой оставили, только вот куда я его за этим ремонтом сунула, понять не могу.
– Пожалуй, полезу и я, покопаюсь.
– Покопайся, покопайся. Если не надоело. Раньше надо было думать.
– Раньше не думалось, а в прошлый раз не все пересмотрел.
– Там уже столько лазило-перелазило. Кое-что и сама поотдавала, где-то сразу после Василевой смерти. Если люди этим всем интересуются, то и хорошо. Пускай берут. Я здесь и для тебя кое-что оставила. В прошлый раз позабыла. Вспомнила, когда ты уехал. Ругала себя. Вот, посмотри, – и она принесла несколько толстенных книг.
