И еще один вопрос.
Что это было? Наверное, из-за Нелл? Еще одна причина прилететь в Лос-Анджелес, кроме легкого экзамена по юриспруденции? Нет. Все это было слишком просто и, очевидно, он и так мог все это получить.
Я заперла на ключ дверь своего офиса. У меня был миллион дел, которые нужно было сделать, но это могло подождать, полагаю, что ничего не случиться, те фотографии нас с ним до сих пор не выходили у меня из головы. Мне необходимо было найти что-то о нем в Интернете.
Если бы я смогла закупорить аромат следующего часа в бутылку, он назывался бы — разочарование. Если размер бутылки определять количеством информации, которую я нашла на Антонио Спинелли, он был бы равен одной унции (28,3 г), ни капли больше, а содержимое стоило бы меньше, чем сам сосуд.
Другими словами, всего лишь одна боковая колонка в Fortune, полностью состоящая из пережеванных слов ни о чем. Я нашла одну профессиональную фотографию, на которой он выглядел великолепно, и недоказанное заявление в разделе комментариев по недвижимости — блоггер жаловался на то, сколькими автомобилями он владел и каким количеством собственности и «маленьким пшиком» - рестораном Зия Джиована в Сан-Педро Сан.
Результаты расследования были довольно свежими, двухлетней давности, так что представляли интерес. Антонио Спинелли собственник и владелец ресторана Зия, находился под следствием за отмывание миллионов в своем заведении. Иск было абсолютно невозможно доказать, и, видимо, след денег растворился еще до дедлайна репортера.
Пришло сообщение от Пэм:
"Мистер Брауэр на линии"
"Мне нужно еще двадцать минут»
"Он очень настойчив"
Пэм знала меня и знала моего бывшего жениха. Она не хотела выслушивать его белиберду. Я сняла трубку.
— Привет, — сказала я.
Он начал прежде, чем я успела сделать еще один вдох.
— Что ты делаешь?
— Что?
— С известным криминалом. Что ты делаешь с ним?
Я впала в шок и онемела.
— Тинк? Ответь мне. Это было в Лос-Анджелес Таймс.
— У меня ни с кем ничего нет. Это не твое дело.
— Твоя безопасность — это мое дело. Я сожалею. Это не подлежит обсуждению ни сейчас, ни когда-нибудь.
Его голос, казалось, физически присутствовал, проходя не только через телефон, но и стены, и я поняла, что он был прямо за моей запертой дверью.
— Впусти меня, — сказал он.
Я повесила трубку и открыла дверь.
— Ты должен успокоиться.
Едва это слетело с моих губ, как он захлопнул дверь, не впуская своих телохранителей, которые, казалось, сдерживали Пэм.
