— Нет, — сказал матрос, — это мое дело. Я, Эзкр, сам докажу, что этот увалень недостоин того, чтобы мы приняли его в свой клан и назвали братом.
— Только через мой труп, брат!
— Если тебе так угодно, брат!
Они успели осыпать друг друга еще множеством гневных слов, пока с капитанского мостика не спустился Миран.
— Клянусь Меннироксом, это позор! — воскликнул он. — Два эффениканина ссорятся в присутствии раба! А ну-ка, угомонитесь и решите этот вопрос спокойно, или я вас обоих отправлю за борт. Отсюда еще можно вернуться в Квотц.
— Мы бросим кости, чтобы увидеть, кому повезет, — сказал Эзкр. Обнажив в ухмылке щербатые зубы, матрос полез в висевший у него на поясе кошелек и извлек оттуда игральные кости. Он выиграл, выбросив четверку. Грин был расстроен сильнее, чем осмеливался показать. Он надеялся, если уж драка неизбежна, драться с низеньким, толстеньким, мягкотелым на вид арфистом, а не с рослым матросом.
Эзкр, похоже, разделял мнение Грина, что тому не повезло. Жуя грикстр с такой скоростью, что по подбородку у него потекла струйка ярко-зеленой слюны, Эзкр объявил, не стесняясь в выражениях, каким именно образом он намерен доказать, что этот белобрысый раб ни на что не годится.
Несколько секунд Грин вполне серьезно обдумывал, а не покинуть ли ему корабль и не продолжить ли путь пешком.
Но тут раздались громкие возражения Мирана:
— Что за чушь! Почему ты не можешь драться на палубе, как это делают все нормальные люди, до первой крови? Этак я могу тебя потерять, Эзкр, а ты — один из самых опытных матросов. Если ты поскользнешься, кто займет твое место? Этот новичок, что ли?
Зная, что законы клана сейчас на его стороне, Эзкр не обратил на негодование капитана никакого внимания. Он лишь сплюнул и сказал:
— Махать кинжалом любой дурак может. Я хочу посмотреть, чего этот Грин стоит наверху. Пройтись по рее — лучший способ узнать, какого цвета у него кровь.
Грин подумал, что как там кровь, он не знает, а по коже мурашки точно уже побежали. Вы прекрасно сможете рассмотреть цвет моей крови, когда я упаду — она разбрызгается отсюда до горизонта!
Землянин спросил у Мирана, может ли он на несколько минут удалиться за занавеску, чтобы обратиться к своим богам с просьбой об удаче. Миран кивнул, тогда Грин опустился на колени и приказал Арме отвязать один край тента. Когда она таким образом обеспечила Грину некоторое уединение, он протянул Арме длинный кусок ткани, из которого сворачивали тюрбан, и сказал, чтобы она вышла. Арма посмотрела с недоумением, но, когда Грин объяснил, что ей надо будет делать, она улыбнулась и поцеловала его.
