— И вот я здесь, твоя верная и преданная жена, — закончила Арма, распахнув руки для объятий.
— Я просто потрясен, — ничуть не преувеличивая, ответил Грин.
— Ну так подойди же и обними меня, — крикнула Арма, — не стой так, словно увидел ожившего мертвеца!
— Что, при всех? — ошеломленно спросил Грин, глядя на капитана и первого помощника, любующихся на эту картину с капитанского мостика, и на заполнивших палубу матросов и членов их семей. Единственными, кто не глазел на это представление, были рулевые, поскольку их внимание было поглощено борьбой с огромным штурвалом.
— А почему бы и нет? — парировала Арма. — Ты будешь спать рядом с этими людьми, есть вместе с ними, дышать одним воздухом с ними, сталкиваться с ними при каждом повороте судна, ругаться, смеяться, сражаться, пить, заниматься любовью — и все это на открытой палубе. Так почему бы тебе не обнять меня? Или ты предпочел бы, чтобы меня здесь не было?
— Этого мне и в голову не приходило, — ответил Грин, шагнув навстречу и взяв Арму за руки. «А если и приходило, — мелькнула у него мысль, — то можешь спорить на что угодно, что я не посмею сказать об этом вслух».
В конце концов, это было приятно — снова прикоснуться к ее мягкому, теплому, соблазнительному телу и знать, что хоть один человек на этой Богом забытой планете беспокоится о нем. Как ему хоть на минуту могла прийти в голову мысль, что он сможет жить без Армы?
А придется. Если он когда-нибудь вернется на Землю, Арме решительно не будет места в его жизни.
— Вы двое, ваши дети и ваша служанка должны спуститься с палубы в трюм, — сказал Миран, откашлявшись. — Вы будете жить там. Вы не должны и ногой ступать на верхнюю палубу, пока вам этого не позволят. Я управляю кораблем, на котором всегда был порядок, и дисциплина здесь обязательна.
Грин отправился вниз следом за Армой и детьми. Он только сейчас заметил, что Инзах, хорошенькая белокурая рабыня, тоже находится на борту. Нужно отдать должное Арме. Куда бы она ни отправлялась, она путешествовала с шиком.
Еще Грин подумал, что если этот корабль считался дисциплинированным, то на остальных, наверное, царил полный хаос. Коты и собаки шныряли то тут, то там, играли с многочисленными детьми или дрались между собой. Женщины сидели на палубе и занимались шитьем, или мыли посуду, или нянчили детей. В понатыканных повсюду клетках негодующе квохтали куры. У левого борта вообще был сооружен загончик, в котором толклись штук тридцать крохотных животных, напоминавших поросят, только с ушами, как у кроликов.
