Я тряхнула головой, отгоняя дурное предчувствие. Скорее всего, всё дело в близости к топям, а прочее мне почудилось. Легко напугать того, кто не прочь испугаться.
Мы с Дарго распрощались за час до села, и его фигура давно затерялась за линией горизонта. Он прибудет позже под видом странствующего историка. Я подробно рассказала о жертвоприношениях в храме Теней и о клейме на лбу убитых. Наемник пообещал выведать всё возможное.
— Капелька природного шарма, — важно вздернув подбородок, уверял он, — и эти сектантки забудут обо всём, кроме меня.
Надеюсь на то. Ну, или они отвлекутся на его хвастливую персону, а остальное выведаю я сама.
Лошадь опасливо заржала, но я сжала ногами бока, и она недовольно, водя мордой, поплелась к воротам.
Сельская община была чистенькой, ухоженной и самой обычной. Кудахтали куры, носились тощие собаки, на одном из заборов умывалась полосатая кошка. И постоялый двор здесь имелся, тоже вполне приличный, а главное — недорогой. Заправляла всем добротная женщина, румяная и горластая. Она и приветила одинокую путницу, и воду нагрела для помывки, и вообще всячески обхаживала. Неудивительно, двор не пользовался популярностью, потому других гостей не предвещалось. В итоге хозяйка пригласила меня в прилегающий ко двору трактир, где наготовила желтоглазую яичницу, тушеное в овощах мясо, намасленные блины и прочую вкусноту.
Объевшись так, что воротило от одной мысли о еде, я развалилась на лавке, вглядываясь в безлюдные сумерки за оконцем. Когда же приедет Дарго?
Светила луна, налитая золотом, точно свежеотчеканенная монета. Такая луна бывала только в Пограничье. Я как под чарами вышла из трактира и встала под её лучи. Улочки были пусты, в домах гасли неяркие лучины. Крово — зори погружались в сон. Если бы не воняло сладостью, прямо как в имении господина Розеншаля, — ничто не предвещало бы беды.
Туманы рвались к Пограничью, к горам, надменно возвышающимся над страной, к пахучим яблоневым садам и звали с собой меня. Потерпите, маленькие, две трети пути пройдено. Граница близка.
Вернувшись в трактир, я бесцельно осматривалась. Идти в кровать не хотелось, потому я разглядывала рисунки, украшающие стены. И среди цветов, полей и батальных сцен увидела… лорда Пограничья.
Нет, конечно, художник изобразил не Трауша — но кого-то, похожего на него. Высокий лорд, полководец. Вершитель теневых судеб. И на его шее сиял трилистник. Я прикоснулась к мужественному лицу кончиками пальцев. Будто бы рисунок из таверны мог передать всю нехватку моего суженого, строгого и временами жесткого, а иногда податливого и улыбчивого.
