Такая партия вряд ли была способна ее соблазнить. Ребенок семи или восьми лет, каким он тогда был, не особенно подходил красавице Принцессе с разгоревшимся аппетитом; но так как она предвидела, что то же самое затруднение, помешавшее ей до сих пор выйти замуж, будет существовать всегда, и таким образом она останется вечно в девицах, она гораздо больше предпочитала надеяться получить однажды этого юного Герцога в мужья, чем не иметь вовсе никакого. Она знала, что он со временем подрастет, и рассчитывала, что, хотя тогда она должна быть в возрасте, не соответствующем его годам, ее огромные богатства заменят ей все достоинства, когда бы даже протекшие лета стерли с ее лица расцвет красоты, пылавший на нем в настоящее время. На самом деле Принцесса настолько вбила себе в голову это замужество, что сделалась просительницей ради Принца подле своего отца.
Принц де Конде, заручившись этой поддержкой, вступил в серьезные схватки с Коадъютором, кто с гордостью ощущал за собой покровительство Королевы. Она его предоставила ему даже столь открыто, что Месье Принц пришел от этого в совершенное негодование — потому он на это весьма громко жаловался; и обида, какую, по его мнению, она нанесла ему, еще и разозлила его, больше, чем никогда, против Кардинала; он изо всех сил воспротивился его возвращению. Герцог д'Орлеан также этому противился, но сохраняя больше меры с этой Принцессой, делавшей все возможное, чтобы вернуть Министра. Коадъютор не слишком хорошо ей помогал, хотя и обещал употребить на это все влияние своих друзей. Он знал, что едва только тот вернется, как они уже не будут испытывать никакой нужды в нем, ни тот, ни другая; так он мог распрекрасно впасть в презрение. Он знал, что это участь всех тех, кто продает их службу своему же Принцу, [49] и кто прикладывает намного меньше усилий к исполнению своего долга, чем к тому, чтобы их подороже купили. Он с радостью, к тому же, взращивал втихомолку затруднения, представлявшиеся к его возвращению — он мечтал, если Королева потеряет на это всякую надежду, она будет обязана в конце концов поместить его на пост этого Министра, когда бы это было лишь для того, чтобы иметь преданного ей человека, заклятого врага Принца, делавшего все возможное, только бы ее огорчить. В таких видах не существовало никаких обязанностей, каких бы он для нее не исполнил, ни любезностей, о каких бы он забыл. Королева, однако, не воздавала ему пропорционально его чаяниям, потому что три друга Кардинала возложили на себя заботу оповещать ее, с каким намерением он все это делал. Они остерегали ее вносить какие-либо изменения по этому поводу, и вразумляли ее, когда видели, что она совсем готова поддаться ложной видимости.
