Неизвестно, сказать по правде, что его действительно толкнуло на столь великую провинность перед его Государем, если только это не было то, что он увидел приближение его Совершеннолетия и испугался, как бы после этого времени Королева не повелела вернуть Кардинала. Так как этот Министр был не более, как в ста лье от Парижа, и Принц должен был узнавать от каждого, что Ее [43] Величество постоянно посылала к нему гонцов, он рассудил, что Министр все еще имеет столько же власти над ней, сколько имел и прежде. К тому же он видел, как в его отсутствие Королева не советовалась обо всем наиболее важном ни с кем, кроме Сервиена, де Лиона и ле Телье, тремя из его Ставленников, что ему страшно не нравилось. Он вернулся из тюрьмы с намерением править в Совете, чтобы все происходило там исключительно по его фантазии. Он осознал, насколько его от этого удалили, и так как был рожден с огромной амбицией и более способным командовать, чем подчиняться, то искал путей удовлетворения. Тем не менее, он не проявлял поначалу ничего из того, что думал, и, приспосабливаясь по примеру Королевы, встречавшей его с доброй миной, чтобы лучше его обмануть, воздавал ей свое почтение со всеми знаками смирения и покорности, каких она могла только желать от подданного. Но после того, как они вот так скрытничали как с одной стороны, так и с другой, у Королевы по подсказке Кардинала зародилась мысль распорядиться снова его арестовать. Де Лион и ле Телье категорически этому воспротивились, потому как это воссоединило бы партию этого Принца с партией Коадъютора. Они уже вновь начали ссориться; не то чтобы Принц не был полностью разубежден в своей прежней мысли, что другой хотел подстроить его убийство, но потому, как, приняв во внимание, что если он и исполнит договор, в силу которого вышел из тюрьмы, то далеко не приобретет влияния, на какое он претендовал в Совете; уж лучше он просто поменяет мэтра.
Первый план женитьбы Принца де Конти.
Мыслью Коадъютора было, как я уже говорил, занять там место Мазарини, и так как он вступил в секретные и могущественные связи с Герцогиней де Шеврез, Принц де Конде, обладавший высокомерным духом и не позволявший легко собой управлять, боялся, как бы ему не пришлось склониться не только перед ним, но еще и перед ней. Они уже сделали Хранителем Печати человека из их [44] окружения, Маркиза де Шатонеф. Они рассчитывали еще раздать и более важные должности их Ставленникам, не уделив ему в этом особенно большой части; итак, желая освободиться от этого нового рабства, что пришлось ему абсолютно не по вкусу, он воспользовался Принцем де Конти, чтобы добиться цели. Этот последний, по одной из статей их договора, должен был жениться на Мадемуазель де Шеврез, молодой Принцессе, довольно ладно скроенной и более способной ему понравиться, чем положение аббата, в каком он находился до сих пор; потому он был гораздо более влюблен в нее, чем в свой требник, да он и никогда его особо не ласкал. Эта великая пылкость не понравилась его брату, кто по выходе из тюрьмы задумал разорвать эту женитьбу, а в то же время и договор, что он заключил. Он высказал ему свои чувства по этому поводу, тем не менее, ничего ему еще не говоря о своем намерении; он ему внушал, что Принцы должны заниматься любовью иначе, чем обычные персоны, а когда бы даже это было бы и не так, у него больше средств поостеречься, чем у другого, недаром же он всегда носил маленький воротник; итак, совершенно невозможно, чтобы увидели, как он внезапно перешел от столь возвышенного положения к такой громадной слабости, и не были бы этим возмущены.
