«В расцвете сил и творческой мысли должно приостановиться биение моей мысли, в жилах застыть горячая молодая кровь. В застенках немецкого гестапо последние минуты моей жизни я доживаю гордо, смело. В эти короткие, слишком короткие минуты я вкладываю целые годы, десятки прожитых и непрожитых лет».
И это одна из самых сильных черт советского человека — жить не только настоящим, но и думать о будущем.
В эти дни моих странствований по Донбассу, когда я добирался в свой район, — то на попутных машинах, то пешком, — я лучше и глубже воспринимал движение новой жизни. Все для меня было волнующе прекрасно — и отлитая в бронзе Сталинская приветственная телеграмма, — ее я впервые увидел в Мариуполе у ворот завода Ильича — и Азовское море, на берегу которого раскинулся поднятый из руин мощный завод черной металлургии, и колхозная нива в Старо-Бешеве, где я увидел опаленную солнцем Пашу Ангелину, и этот скромный могильный холм близ дороги, у села Авдотьино, и предсмертное письмо донбасских комсомольцев, слова борьбы, написанные на выцветшем от времени платке, и стихи из записной книжки молодого подпольщика Кириллова: «Поставили возле посадки… им ветер чубы развевал… и громко запели ребята свой гимн — «Интернационал»…
Все это волновало меня, все это было мне дорого.
Мариупольские металлурги варили чудесную броневую сталь, которая шла на производство танков. Пятнадцатого июня сорок четвертого года люди завода имени Ильича получили сталинскую телеграмму: «Ваша работа по скорейшему восстановлению завода имени Ильича оказывает большую помощь Красной Армии в ее борьбе против немецко-фашистских захватчиков». Какой огромный замысел связывает воедино — борьбу за восстановление завода, плавку высококачественной броневой стали на донбасской земле, производство танков на Кировском заводе на Урале, куда шла эта сталь, и великое наступление нашей армии летом сорок четвертого года к Висле и за Вислу.
Сталинские телеграммы — это творческие координаты, отмечающие путь битвы за восстановление и развитие Донбасса. И вот так, как в свое время война устроила нечто вроде экзамена нашему строю, так и послевоенная жизнь на новой основе устраивает экзамен нашему — строю, нашим партийным организациям, нашим людям, как бы говоря им: вот они, ваши люди, вот их дела и дни…
Я добрался до райкома поздно ночью. Идти домой мне не хотелось, и я остался ночевать в парткабинете, где у меня за библиотечными шкафами была своя койка. Я очень устал, и одна мысль владела мной: вот доберусь до своей койки и усну, усну, усну. Тетя Поля встретила меня на пороге райкома. Я зажег свет в парткабинете и увидел на столе связку новых книг. Среди них был второй том сочинений товарища Сталина. Я присел к столу, стал перелистывать страницы этого тома, еще пахнущие свежей типографской краской, и начал читать статьи, охватывающие тот важный этап в развитии русского рабочего движения периода девятьсот двенадцатого года, в котором с особой силой звучал голос борющейся России, голос живой мысли. Глубочайшей верой в силы народа дышат строки в короткой сталинской статье «Жизнь побеждает!» Я читал заключительные слова этой статьи — «Мы ведь давно твердим; жизнь всесильна, и она всегда побеждает»… — и думал о том, что видел в эту свою поездку по дорогам Донбасса. Сталинская приветственная телеграмма рабочим завода имени Ильича заканчивалась словами: «Желаю вам, товарищи, успехов в дальнейшей работе». Так заканчиваются все сталинские приветственные телеграммы заводам Донбасса. В них звучит голос побеждающей жизни.
