– Прежде всего, – вздохнула бабушка и загадочно добавила: – он – молодой человек, а те не терпят соперников. И скоро ты это поймешь. А пока прекрати плакать. Сама же понимаешь, что Дима подуется и вернется. А не вернется – значит, плохой друг.
И Раиса Петровна, задумавшись о чем-то своем, ушла за вареньем.
Весь день Наташа прождала Кира, который смог бы порадовать ее, но тот, как назло, не появлялся. Теперь бы она пошла хоть на кладбище, хоть в центр земли – главное, чтобы с кем-то.
Вечер прошел в одиночестве. Часа два девочка подвывала нудной песне, поставленной в плеере на повтор. Пела она плохо, танцевала и того хуже, но сейчас хотелось приплясывать, всхлипывать и клятвенно обещать себе никогда не прощать Диму.
Накатила, как любят говорить старшеклассницы, депрессия. Истинного значения этого слова Наташа не знала, но предполагала, что именно такая она и есть: беспросветная, липкая и зябкая. Казалось, весь мир настроен против.
Слезы кончились ближе к десяти вечера. Урчание в животе напомнило, что днем Наташа устроила голодовку. Она уже даже продумала, как через пару деньков ее найдут в постельке, всю такую исхудавшую, бледную, с безмерной печалью в глазах. И гадкий Дима не только разом помирится с ней, но и станет дружить с Киром. Но голодовка подождет до завтра. Наташа проскользнула на кухню и, словно воришка, принялась накладывать в тарелку картофельное пюре и котлеты.
– Хлеб не забудь, – посоветовала внезапно появившаяся в дверном проеме бабушка.
– Ой! – попятилась Наташа. – Ты меня напугала.
– Надеюсь, аппетит не отбила? Кушай, кушай. Настрадалась?
– Еще как… – с набитыми щеками ответила Наташа.
– На Диму больше не обижаешься?
– Да ну его! Знать не хочу.
Она насупилась. Бабушка потрепала строптивую внучку по макушке.
– Наточка, ты пойми. Он – твой друг, который за много лет ни разу не обманул и не предал. А тот Кирилл…
– Кир, – перебила Наташа.
Раиса Петровна махнула рукой.
– Он – неизвестно кто. Я бы на твоем месте больше верила испытанному за многие годы товарищу.
– Бабушка…
В голосе Наташи появилась мольба. Вновь заводить надоевшую пластинку она не желала. Кир – не предатель, не злодей и не обманщик. А то, что упрямый Дима отказался принять от нее правду и попросту оклеветал человека, чести ему не делало.
– Знаю, ты взрослая и можешь сама решать. Но я за тебя беспокоюсь.
– Не бойся, баб, я справлюсь.
И все-таки Наташа решила простить Диму. Действительно, он же друг. На них не обижаются. Таковы законы.
