Игорь и Ольга встретили Сарину. Только не подумайте, что я пишу о себе. У нее были золотистые волосы. Мне уже пятьдесят, а ей было двадцать. Что касается Игоря — то лет тридцать восемь или тридцать — для мужчины возраст не важен.
Игорь был похож на Томаса только глазами — тот же голубой взгляд. Но если у Томаса глаза выцвели и стали серыми, то Игорь и Ольга жили в довольстве уже пять лет — скоро Ольге исполнился бы двадцать один. Детей у них не было. Один отец — это один отец, да и разница в возрасте сказывалась — пятьдесят восемь не тридцать шесть (Игорю было тридцать шесть), но я чувствую, что утомила вас цифрами, так что без дальних цифр скажем, что разговор мужчин был так же бессмыслен, как эти расчеты. Долгое молчание не приучает к болтовне, да к тому же скучно говорить, если видишь мысли друг друга. В переводе на человеческий язык это значило, что Томас оставляет Сарину у Игоря и уходит — за лекарством или по каким-то своим делам — уходит из государства — что он и сделал, переступив тень, отделявшую Падишаховоград (все государство называлось Падишаховоград, за исключением монастыря — монастырь, как и такса, никак не назывался — хорошенькая собачка, кстати.) Женщины говорили бы о ерунде, если бы Сарина не была так больна. Как когда-то на ее дедушку, болезни накинулись на ее нежное тело и рвали своим мертвыми зубами. Но если еще когда-то мертвое победило живое — покажите мне этот край! (Не надо мне совать зеркало! Я сама знаю, что красива!) Сарина разглядывала себя в кусок льда, который ей принесла Ольга — зеркала еще не придумали, и Ольга выращивала в саду деревья, на которых росли куски льда — вот в такой кусок и смотрелась Сарина. Я специально говорю вам, что все, что я пишу — неправда, чтобы вы не переживали, что он ее бросил. В такой момент — и бросил! Спасся сам, как крыса! А может быть, он с самого начала хотел, чтобы она вернулась к отцу! Протащил бедную девочку по всему государству и даже не соблазнил!
Но Сарина сама кого угодно могла соблазнить. Железной рукой отложив зеркало, она принялась за дело. Беря одну прядь за другой, она расчесывала их, как когда-то — Глора и Клора, нет — Клара. «Я должна быть красивой, — думала она, — он придет, а я буду красивой.» Игорь и Ольга не сказали ей, что она пролежала две недели в беспамятстве, и Сарина осталась такой же краснощекой и здоровенькой, как была. К тому же воздух дома Игоря и Ольги пошел ей на пользу — прямо перед окнами, окружая дом, как платье окружает невесту, рос сад — вишневый розовый сад. Пока Сарина болела, лепестки отвалились, и на их месте появились зеленые шарики, а вслед за этим — плоды, точная копия персиков, если не считать цвета и размеров — персики желтого цвета, а эти — красные. Мягкая жидкость, тающая внутри Сарины. Кровь земли соединялась с ее кровью, и она испытывала любовь, и не любя и не видя того, кто ей был нужен.
