— Земля многие годы не приносит никакой прибыли, едва сводим концы с концами. Дальше так не может продолжаться. Надо действовать, а не прятать голову в песок, как неразумные птицы, при первом малейшем риске. Так не вернешь утерянного! Запомни, сын, кто рискует, тот многого добивается.
Марсело, ясно осознав, что никакие вразумительные доводы не переубедят упрямого старика и ничего нельзя изменить, бессильно махнул рукой.
— Я не знаю…, ты — сеньор этих владений, тебе ими и распоряжаться…
Глаза старика наполнились слезами, он поджал бледные, почти бескровные губы и крепко сдавил руку своего сына:
— Это реванш за прошлое несчастье, сын. Я так долго ждал подходящего момента. Я уверен, на этот раз все получится. Я верю, и ты верь мне.
— Ты доверишься мориску?!
Каталина впервые услышала из уст Марсело пренебрежительные нотки, наглядно демонстрирующие, какое отношение потомок древних римлян и иберийцев, считающий себя единственно истинным аристократом, гордившимся чистотой своей голубой крови, относился к тем, кто в течение восьмисот лет являлись полновластными хозяевами Андалусии.
— Кабрера уже давно признанные андалусцы, кровь мавров осталась в далеком прошлом. Оставь эти пережитки старины и свою надменность тоже. Я не учил тебя быть столь высокомерным, поэтому, прошу, смягчи свой резкий тон и дай мне немного отдохнуть. Я очень устал.
Но еще до того, как Каталина и Марсело успели на цыпочках выйти из комнаты и тихонько прикрыть за собой дверь, старик уже крепко спал.
Кабрера…Каталину взбудоражило это имя, едва дон Фелипе озвучил его, ведь за последние сутки она слышала о нем дважды. Кто это Кабрера? Родриго де Сильва носит такое же имя. Неужели она столкнулась в коридоре с…
Ответ не замедлил себя ждать.
Марсело явно было не по себе. Он испытывал душевные муки, ему нужно было немедленно выговориться, и Каталина, как никто другой, подходила на роль сочувствующего слушателя. Молодые люди прошли в гостиную, и здесь друг детства дал волю накопившимся обидам.
— Нет, я не могу поверить, — горестно сокрушался он, наливая себе хереса и выпивая его залпом, точно ягодный морс. — Отец все решил без меня! Заложил наши земли под сомнительное, неблаговидное предприятие. Я что же, ничего не значу для него? Или, по его мнению, ничего не смыслю в делах?
— Марсело, тебе нужно успокоиться.
Не обращая внимания на взволнованный тон Каталины, он снова наполнил бокал хересом, не озаботившись предложить гостье и стакана воды.
