— Отец очень плох, поэтому ничему не удивляйся, — предупредил он, грустно качая головой.
Он распахнул дверь, и Каталина увидела скромную и даже аскетичную обстановку, в которой пребывал престарелый глава некогда известнейшего в Андалусии семейства, обладавшего значительными привилегиями и пользовавшийся немалым уважением при дворе и в обществе. Теперь же ничто не говорило о его былом положении и богатстве. Маленький хилый старичок, лежавший на серых, застиранных до дыр простынях под тонким заштопанным одеялом, уже не мог напоминать прежнего, облаченного властью и могуществом, испанского гранда.
— Отец, к тебе гостья.
Сеньор де Вилья с трудом приоткрыл глаза, давно утратившие живой блеск.
— Марсело, это ты? — спросил он сипло.
Каталина поразилась синеватой бледности его кожи и заострившимся чертам лица. Былая сила и решимость уступили место старческой немощи и дряхлости. Всем в Гранаде была известна запутанная и полная драматических событий история дона Фелипе де Вилья. Когда-то знатнейший гранд Андалусии, собрав свое огромное состояние, погрузил его на корабли и отправил покорять Новый Свет. Шли месяцы, но никаких известий о капитанах пяти судов не приходило, и вот по прошествии года неутешительные новости все же достигли берегов Испании. Из достоверных источников выяснилось, что все корабли потерпели крушение, так и не доплыв до заветных берегов. Скверная весть сломила славного сеньора де Вилья. Он замкнулся в себе, прекратил общение с друзьями и забросил дела, постепенно приходя в глубочайшее уныние, в конце концов, истощившие его силы и приковавшее к постели.
— Да, отец, это я. Посмотри, кого я привел к тебе… Каталину де Перес.
С побледневших губ сорвался тихий вздох, и слабая улыбка осветила сморщенное лицо старика:
— Каталина, дитя мое, я рад видеть тебя. Как твоя семья? Давненько ты не заходила к нам в гости.
Каталина подошла к постели и присела на маленькую скамеечку, стоявшую у ее изголовья.
— Я тоже рада видеть вас, дон Фелипе, — девушка заулыбалась и положила свою руку поверх сухой морщинистой ладони сеньора де Вилья. — Я ни на что не жалуюсь. Мои родители здоровы и передают вам самые искренние приветствия и пожелания здравствовать еще долгие годы.
— Благодарю, — тонкие губы скривились в унылой гримасе, — все в милости Божьей.
Тут он хрипло закашлялся. Худая, ослабевшая рука потянулась к графину с водой и Каталина, мгновенно угадав желание дона Фелипе, проворно наполнила стакан и поднесла его к пересохшему рту старика.
