— Он будет шаманить много! — подтвердил Овидирь и снова вздохнул.
Макар Павлыч рассердился:
— Ты что же это равняешь православное, христианское богослужение с шаманством? Ты не дури! Батюшкина молитва крепка, она подействует! А шаманство твое, оно, брат, может, ни к чему! Ты не равняй!.. Батюшку ты обижать не смей. Приготовь гостинец настоящий, а не так себе, не пустяк какой!
Овидирь молчал.
Макару Павлычу пришлось поспорить, покричать. В конце концов вышло так, что они втроем, он, Овидирь и Ковдельги, досыта накричались и наспорились и все-таки пришли к какому-то соглашению. Потому что, когда Макар Павлыч пришел в Савельев чум, то следом за ним Овидирь нес охапку белок. Положив ее пред Власием, тунгус сказал:
— Гостинца, бятюсска... Бери!
Ни Макар Павлыч, ни тем более Власий не пошли посмотреть, поприсутствовать при шаманстве, которое Ковдельги начал сразу же после батюшкиной молитвы. Макар Павлыч был занят: он рассортировал свои товары и соображал, что и как на них выменивать. Власий поглядел на его добро и завистливо вздохнул:
— Наберешь на это и все, Макар Павлыч, пушнинки! Не зря твои хлопоты.
— Да и вы, отец Власий, в накладе не останетесь! — успокоил попа Макар Павлыч. — Давайте сюда ваш запасец, заодно и сменяем!
Власий неохотно и после некоторого раздумья передал Макару Павлычу свои товары. У Власия не было большого доверия к своему компаньону. Макар Павлыч понял это, но не обиделся и успокоил Власия:
— Менку-то при вас буду делать. Доглядывайте.
— Да я ничего... — сморщился Власий и отвел в сторону глаза.
Когда пали сумерки и подкрался долгий зимний вечер, Макар Павлыч собрал тунгусов в один чум, к Савелию.
— Вот у меня тут, — сказал он, разворачивая и раскладывая товары, для друзей остаточки имеются. Кончил я торговать, больше не буду, тяжело. Жалко мне вас, друзья, кто теперь покручать вас станет! Отощаете вы, страсть! Ну, пользуйтесь напоследях!
Тунгусы придвинулись к товарам и стали выбирать себе каждый, что ему нравилось. Макар Павлыч следил за ними и назначал цену. Некоторые тунгусы вышли из чума и вернулись с белкой. Один принес хорошую лисицу. Макар уцепился за выходной, сверкающий мех лисицы. К этому же меху потянулся и Власий.
— Обождите, отец Власий, — нахмурился Макар Павлыч. — Дележ опосля, а теперь надо собча все делать.
И снова Власий примолк и сдался.
Они поторговали до тех пор, пока все, что ни привезли с собою, но перешло к тунгусам. А когда не осталось товаров, а тунгусы все еще несли пушнину, Макар Павлыч подмигнул Власию, шепнул ему пару слов, и Власий вытащил свою бутыль. Стаканчик пошел по рукам. И за каждый стаканчик батюшке, отцу Власию тунгусы выдергивали из бунтов
