Так Дзуди стал новой родиной для аристократов, выселенных со всего Дара, здесь появились новые обычаи, новые блюда, новые диалекты и слова, которые раньше никто не видел и не слышал на сонных рынках и в спокойных чайных домах.
«Если оценивать деятельность императора Мапидэрэ как администратора, – подумал Куни, – то за улучшение рынков Дзуди он заслужил самых высоких оценок». На улицах было полно торговцев, предлагавших самые разные товары со всего Дара: бамбуковые летательные аппараты с Аму – воздушные игрушки с вращающимися лопастями на конце шеста, которые можно было разогнать так сильно, что они взлетают в воздух точно стрекозы; бумажных человечков из Фачи, которые могли танцевать и подпрыгивать в воздух, как танцовщицы в вуалях на крошечной сцене, стоило потереть стеклянную палочку в потолке шелковой тканью; магические вычислители из Хаана – деревянные лабиринты с крошечными дверцами в каждой ветви, которые открывались и закрывались, когда по ним перекатывались шарики, и опытный счетовод мог их использовать, чтобы произвести сложение чисел; железные куклы из Римы – сложные механические люди и животные, способные самостоятельно ходить по наклонной плоскости, – и еще многое, многое другое.
Но больше всего Куни интересовала еда: он любил жареные кусочки баранины с островов Ксаны, в особенности с острыми приправами из Дасу; находил превосходной изысканную сырую рыбу, которую привозили купцы с Волчьей Лапы, – особенно хорошо она сочеталась с манговым ликером и острой горчицей из небольших поместий Фачи, находившихся в тени гор Шинанэ.
Его рот так обильно наполнился слюной, когда он проходил мимо прилавков, что несколько раз пришлось сглотнуть. В кармане имелась грандиозная сумма – два медяка, а этого не хватило бы даже на несколько ранеток с сахаром.
– Ну и ладно: мне давно пора начать следить за весом, – сказал он и печально похлопал себя по пивному животику: в последнее время слишком мало двигался и слишком много пил.
Куни вздохнул и уже хотел было покинуть рынок, чтобы отыскать тихое место, где можно было бы немного подремать, когда его внимание привлек громкий спор.
– Господин, пожалуйста, не забирайте его, – умоляла императорского солдата пожилая женщина, одетая как простая крестьянка Ксаны: множество кисточек с узелками и разноцветными геометрическими узорами, которые считались символами удачи и процветания (вот только те, кто их обычно носил, не могли похвастаться особым везением в жизни). – Ему всего пятнадцать, он мой младший сын, а старший уже работает в Мавзолее. По закону последний ребенок должен остаться со мной.
