— Тебе никогда не приходило в голову, что распределение богатства в обществе с самого начала неправильное? Возмутительно богатые, до безобразия богатые стали только лишь потому, что использовали различные легальные и нелегальные способы украсть его. Все, что я делаю — это восстанавливаю баланс.
Я резко выдыхаю.
— Ты серьезно.
— Да, вполне. Я — хищник, но только на ультра-шикарную, богатую часть общества. Одно это поднимает меня над воровством. Спускаясь до угощения великолепных столов, покрытых столовом серебром и изысканными блюдами, я нахожу свое место для себя.
— Это звучит так — зачем работать, если можно украсть? — с сарказмом спрашиваю я.
Он разводит руками.
— Это присутствует.
— Это профессия, при которой ты все время висишь на волоске. Рано или поздно тебя поймают. Ты знаешь это, не так ли?
Он улыбается.
— Знаю. Мастеров криминала нет, это из области фантастики, в реальной жизни они не существуют. Но, в конце концов, это всего лишь одна жизнь. Что важнее? Сколько вздохов смогу сделать? Или сколько получить моментов, захватывающих дух? Моя совесть чиста. Я умру мирным человеком.
— Это неправильно. Ты воруешь у людей.
— Поверь мне, я очень тщательно выбираю свои цели. Почему я еще ни разу не попался, потому что всегда оставляю сувенир себе на память, маленький след, который стоит за ними. Поймай меня и сувенир станет достоянием общественности. Эти люди-лжецы, мошенники и педофилы, для которых потеря ювелирного украшения равна, словно потерять ненароком перчатку в парке на прогулке. Иногда они специально устраивают собственные «взломы» и через несколько месяцев или даже лет получают страховку.
Я хмурюсь.
— Разве ты не должен об этом сообщить в полицию, особенно про педофилов?
Он горько смеется.
— Когда я сообщил впервый раз в полицию, то был еще слишком молод. Это было настолько шокирующим и ужасным, что мне казалось, что общество должно узнать о двойной жизни многоуважаемого общественного деятеля. Я послал копию отвратительной записи анонимно в полицию и СМИ. Ждал, причем много дней, и угадай что случилось? Ничего. Ничего не изменилось. Мы живем в садо-мазохистской культуре, Билли. Это любопытный парадокс нашего общества, что не существует ограничений для большинства увлекающихся садистическим поведением, и между теми, кому поручено предотвращать подобные действия: судьями, комиссаром полиции, полицейскими, прокурорами, политиками, владельцами целых отраслей, медиа-магнатами... они покрывают друг друга.
