Он увеличивает давление на мои соски. Я стону и беспокойно двигаю бедрами. Джерон прерывает поцелуй и зубами, да, зубами, разрывает мои влажные трусики на одной стороне. Он стягивает их, отшвыривая за спину и проводит пальцами вдоль моей щели, такой болезненной, горячей и мокрой. Его пальцы останавливаются, потом дотрагиваются до набухшего клитора, и его глаза медленно перемещаются вверх, встречаясь с моими.
Медленная улыбка расползается на его губах.
Он начинает кружить пальцами по горошине, я откидываю голову назад и упираюсь взглядом в потолок. Потолок небесно-голубого цвета. Я закрываю глаза, раскинув ноги и широко расставив руки, бедра трутся о мрамор, повторяя движения его руки. Во мне поднимается удовольствие. Усиливается. Задержав дыхание, я вдруг понимаю, что он остановился — просто взял и остановился.
Я открываю глаза и перевожу на него раздраженный недоверчивый взгляд.
Он отступает на шаг назад и внимательно смотрит на меня.
— Почему ты остановился?
— Мне казалось, ты хочешь поесть.
— Да ладно. Я не могу есть в таком состоянии.
— Предвкушение, Билли, сродни ожиданию.
— Если не ты, то я закончу сама то, что ты начал, — угрожающе говорю я и кладу свою руку между ног.
— Нет, — он хлопает меня по руке. — Ожидание — оно не смертельно.
— Почему я?
— Потому что будет даже лучше позже.
Я убираю руку.
— А теперь иди есть.
— Подойди, — прошу я.
Он подходит ближе. Я кладу голую ногу ему на пах, он жесткий, как камень.
— Видишь. Для меня это намного сложнее по сравнению с тобой, — говорит он.
— Ты сводишь меня с ума.
— Я хочу поесть с тобой голой.
Он обхватывает меня за талию, снимая со столешницы, ставя на пол.
— Иди на улицу, я принесу еду, — говорит он и игриво шлепает меня по пухлой заднице.
Ноги немного пошатываются, но действуют, бросив знойный взгляд на него, я разворачиваюсь и направляюсь в сторону двери, ведущей в сад, намеренно и преувеличенно покачивая бедрами. Он хватает меня за руку и рывком тянет обратно к себе, я врезаюсь в его накаченную грудь.
— Ожидание предвкушения, — говорю я невинно, хлопая глазами.
Медленная улыбка появляется на его губах.
— Ты ожидание.
Я никогда не выходила на улицу в чем мать родила, это одновременно раскрепощает, кажется запретным и необычным.
Мы сидим на красивых деревянных стульях, на которых нарисованы оранжевые цветы на сине-зеленом фоне. Кто-то позаботился и постелил скатерть на стол, поставив разноцветные тарелки, ножи, вилки, кувшин водой со льдом из синего стекла и вазу со стелящимися цветами. Он протягивает мне тарелку с курицей. Я насаживаю бедро на вилку и кладу в свою тарелку, также салат из манго, он тоже самое проделывает для себя.
