– Тут где-то есть шестиногий теленок. Вы его видели?
– Нет.
– По-моему, это недалеко от моторалли. Вы туда не ходили?
– Нет, не ходила.
– Смотрите! Начинают наполнять воздушный шар! Интересно, во сколько начнется фейерверк?
– А вы смотрели фейерверки?
– Нет, я только сегодня собрался посмотреть. А вы?
– Ах, я смотрела каждый вечер. Мой брат там работает, помогает зажигать петарды.
– Ого!
Он подумал о том, что ее брата, вероятно, не оставила бы равнодушным весть о том, что сестренку «сняли» какие-то незнакомцы. Но куда больше его интересовало другое: чувствует ли она себя так же глупо, как и он? Кажется, уже было поздно, а ведь он обещал быть дома никак не позже половины восьмого – иначе завтра ему не разрешат пойти гулять! Он догнал Элвуда.
– Эй, Эл, куда мы идем? – спросил Бэзил.
Элвуд повернулся к нему и подмигнул:
– Мы собираемся покататься на «Старой мельнице».
– Ого!
Бэзил бросился обратно, увидев, что за время его отсутствия Рипли и девушка взялись за руки. Он почувствовал укол ревности и осмотрел девушку еще раз, повнимательнее, – и нашел ее еще прекрасней, чем на первый взгляд. Ее глаза, большие, темные и глубокие, казалось, стали еще больше и заблестели в свете разгоравшейся над головами иллюминации; в них читалось свежее, как ночь, волнение. Он хотел взять ее за другую руку, но было слишком поздно; она и Рипли уже вместе над чем-то смеялись – лучше сказать, смеялись про сто так. Она спросила его, над чем это он все время смеется, а он опять захихикал в ответ. Затем они принялись весело хихикать вместе.
Бэзил с отвращением посмотрел на Рипли.
– За всю свою жизнь не слышал более глупого смеха! – сказал он с раздражением.
– Правда? – фыркнул Рипли Бакнер. – Неужели, малыш?
От смеха он согнулся вдвое, и девушка тоже засмеялась. Слово «малыш» подействовало на Бэзила, словно струя холодной воды. Он кое о чем забыл от волнения, как пустившийся бежать калека забывает о своей хромоте…
– Ты думаешь, что ты такой взрослый? – воскликнул он. – А где ты взял штаны? А? Скажи, где взял штаны?
Он собирался выдать нечто смачное и уже почти произнес: «Ведь это штаны твоего папочки!», когда вспомнил, что папа Рипли, как и отец Бэзила, умер.
Парочка впереди подошла ко входу «Старой мельницы» и остановилась, поджидая их. Как раз начинался очередной сеанс, и полдюжины лодок, слегка покачиваясь на волнах искусственной речки, бились о деревянный причал. Элвуд с девушкой сели на переднее сиденье, и его рука немедленно обвила ее руку. Бэзил помог другой девушке сесть на заднее сиденье и сам сел рядом, но, удрученный, даже не сопротивлялся, когда между ними втиснулся Рипли.
