– А разве ординаторам в больницах не платят?
– Нет. Платят только медсестрам. А оплата за пациентов начинается только после первых трех лет работы.
– В жизни ничего подобного не слышала! – Промелькнувшая у Лоретты идея стала постепенно обретать определенные очертания. – Так почему бы вам не поехать в Голливуд? Честно – в вас же гораздо больше «Этого», чем в Кларке Гэйбле!
Он сконфуженно моргнул.
– Но зато потом врачи неплохо зарабатывают! – весело ответил он.
Она задумалась.
– Я вот пытаюсь припомнить… Нет; никогда не слышала, чтобы кто-нибудь выходил замуж за врача!
– Я тоже никогда такого не слышал. Не знаю ни одного женатого врача!
– Но ведь вы женитесь…
– Я – исключение. Мне повезло; у меня есть немного своих денег.
– А я вот, видимо, выйду замуж за кого-нибудь из кино, – сказала она. – За кого-нибудь со стабильным будущим – за оператора какого-нибудь…
Однообразный ритм больничной жизни, струящаяся по коридорам тишина, принципиальное несходство их судеб всегда придавали их словам более глубокий, чем обычно, смысл. Когда он пошевелился, собираясь встать, что-то вдруг изменилось, да так быстро, что его сознание не уловило никакой перемены; она внезапно наклонилась вперед, оказавшись у него в объятиях, и он ее поцеловал.
Он не думал, что делает; он так устал, что ее близость не вызвала у него никакого волнения; он так устал, что не подумал о том, что такая ситуация может поставить крест на его дальнейшей карьере. Его мускулы автоматически удерживали ее какое-то мгновение, а затем он мягко опустил ее обратно на подушки.
Она негромко всхлипнула:
– Ах, да что толку? Тебе ведь все равно! Ты спас мне жизнь, но ты…
Впереди его ждало очередное ночное дежурство.
– Ты очень мне нравишься, – сказал он, – но мы с тобой все же находимся в больнице!
Были и другие причины, но в то мгновение он не мог их толком сформулировать. Он знал о том, что здоровые всегда привлекают больных, это случалось и раньше, и иногда все заканчивалось и смешно, и неприятно… Но следующие несколько дней, перемещаясь, словно призрак, по лабиринту больничных коек, он вспоминал этот случай с улыбкой.
Он не спал вот уже сорок девять часов подряд, и заступавшие на дежурство медсестры стали испытывать нечто вроде панического трепета, видя, как он устал; они стали обращаться с ним осторожно, как с ребенком, терпеливо выжидая, пока он, с трудом переключаясь с одного пациента на другого, даст им указания. Он даже слегка загордился тем, как много у него оказалось сил. При очередном обходе он улучил минутку, чтобы спросить у дежурной медсестры о Лоретте.
