У дальней стены стояла женщина за огромной черной плитой, которая занимала половину комнаты. На ней кипятились двадцать разных котелков: некоторые маленькие и прикрытые крышкой, другие крупные с едва не сбегающей водой. У печки внизу были две железные дверцы на петельках, открывающиеся в центре. Она была такой большой, что туда с легкостью бы поместился человек. Ну, или ребенок.
Женщина подняла крышку с одного из котелков, и к Наде полетело облако ароматного пара. Лук. Щавель. Куриный бульон. Девочку охватил голод, да такой пронзительный и всепоглощающий, что она забыла о страхе. С ее губ сорвалось низкое рычание, и она прижала рот рукой.
Женщина обернулась через плечо.
Она была старой, но не страшной, ее длинная седая коса была переплетена красной ленточкой. Надя уставилась на нее и замешкала, вспомнив о Женечке Лукиной. Смешанные запахи сахара, баранины, чеснока и масла заставили ее дрожать от жажды.
В корзине неподалеку лежала собака и грызла кость, но когда Надя присмотрелась, то поняла, что это вовсе не собака, а медвежонок в золотом ошейнике.
— Тебе нравится Владик?
Девочка кивнула.
Женщина поставила горячую тарелку с рагу на стол.
— Садись, — затем вернулась к плите. — Ешь.
Надя сняла влажные рукавички с пальто и повесила его у двери. Затем осторожно села за стол. Подняла ложку, но все равно заколебалась. Истории гласили, что людям строго запрещено есть еду со стола ведьмы.
В конце концов, она не смогла сопротивляться. Она съела каждый драгоценный кусочек рагу, а затем булочки из слоеного теста, сливы в сиропе, яичный пудинг и ромовый торт с изюмом и коричневым сахаром. Надя ела и ела, пока женщина присматривала за котелками на плите и тихо напевала себе под нос.
«Она меня откармливает, — подумала девочка, когда ее веки отяжелели. — Дождется, пока я засну, после чего запихнет меня в печку и приготовит тушеное мясо». Но ей было все равно. Женщина положила одеяло у плиты, рядом с корзиной Владика, и Надя легла спать, радуясь, что умереть ей доведется с полным желудком.
Но утром девочка проснулась в целости и сохранности, а на столе уже стыла горячая миска каши, кусочки ржаных тостов с маслом и тарелка с маленькими блестящими селедками.
Женщина представилась Магдой, села за стол, поедая сливу в сахаре, и стала наблюдать, как Надя завтракает.
Девочка ела, пока в животе не заболело, а за коном продолжал падать снег. Закончив, она поставила пустую миску на пол, и Владик вылизал ее до чистоты. Тогда Магда выплюнула сливу себе в ладонь и спросила:
