Катя не слышала разговора родителей, она глубоко задумалась, наливая себе кофе.
Разговаривая с отцом минуту назад, она почувствовала себя в шкуре Крапивина, и это было не очень приятно. Точнее, крайне неприятно. Если уж она — дочь! — не нашла смелости внятно объяснить папе, какие у них с Димкой теперь отношения намечаются, то что о самом Крапивине говорить. Подумать только, сейчас удобный случай открыть их с Димой связь, просто сказав отцу, что они решили встречаться, но Катя не смогла. Почувствовала себя вдруг неловко.
— Ну, и что? Чего это ты с Димкой по ресторанам гуляешь? — вновь спросила мать с улыбкой.
— По одному ресторану. Гуляем, — уточнила Катерина, боясь что-то планировать. А то запланировала вон у себя в голове романтики на целый месяц, а Дима ей с утра сюрприз в виде «целую-обнимаю-ответно». — Пусть все идет как идет. Время покажет.
— Эх, вот я в твои годы…
— Знаю, мамочка. Ты в мои годы, как и полагается всем мамам, была умнее.
— Я вообще не то хотела сказать, что ты меня перебиваешь. Умнее… Да если бы у меня в мои годы было столько ума, сколько у тебя, я бы Шаурина через год на себе женила, а не через семь лет.
— Семь лет! С ума сойти! Нет, ты что, я не буду ждать семь лет.
— Вот, я же говорила, — рассмеялась Юлия. — Дети должны быть умнее родителей.
— Ой, мама, что ты мне льстишь!
— Хочу поднять тебе настроение. Что случилось?
— Дима мне уже с утра позвонил, сказал, что улетает. Мама Рита заболела. Он прям такой расстроенный, очень-очень.
— Переживает. Обязательно позвоню сегодня ей. Ох, всегда теряюсь в такие моменты. Вроде и звонить неудобно, потому что, когда болеешь, не до чего вообще, но и не позвонить нельзя… мы в таком возрасте, что раз не позвонишь, потом…
— Ой, мама, не мели чушь! В возрасте они! Димке набери. Спроси у него сначала, как Рита себя чувствует, разведай обстановку, потом ей звякнешь.
— Точно. Я ж говорю, дети умнее своих родителей.
— Ага, особенно я. Ума палата. Может, медаль какую дадут.
— Ох, Катя…
— Ладно, мам, пойду собираться. Спасибо за кофе. Настроение у меня тоже поднялось.
Наврала она, конечно, про настроение. Димка расстроенный, весь в переживаниях за мать. Чему радоваться?
Хорошо, что в конце хоть рассмеялся, и то легче. У него очень приятный смех и приятный голос.
Впрочем, хоть что-нибудь есть в Крапивине гадкое?
Ей все в нем нравилось: как он одевается, как разговаривает, как от него пахнет.
Кстати, пахло вчера от него по-новому. Не узнала этот аромат, но он потрясающе вкусный.
