Пенуорти вздохнул, бросив на Маркуса взгляд, в котором читались одновременно извинение и капитуляция.
– Маркус, разрешите представить вам Фантину Делярив. Фантина, это Маркус Кейн, лорд Чедвик.
– Ничего себе! – воскликнула она с ужасным, режущим слух акцентом. – Вот радость-то! Как на духу признаюсь! – Она протянула руку, всем телом подавшись вперед, так что с каждым вздохом ее потрепанный лиф опускался все ниже. – Зовите меня Фанни.
В душе Маркуса боролись две привычки, выработанные многолетним воспитанием. Правила приличия требовали, чтобы он встал и поцеловал руку даме как истинный джентльмен, однако эти же правила поведения требовали того, чтобы он не обращал внимания на приставания уличных шлюх.
В конце концов верх взяло уважение к старинному другу. Он встал, хотя и несколько скованно, и пожал протянутую руку.
– Фанни.
Она благодарно засмеялась, но протянутую руку не убрала, явно ожидая, что он ее поцелует. Маркус мешкал, прекрасно понимая, чего она ждет, но не находя в себе сил прикоснуться губами к ее руке. От нее нестерпимо несло прогорклым пивом, и сама ручка, маленькая и изящная, была грязной, с потрескавшимися, неухоженными ногтями.
– Ну же, дорогуша. Я не кусаюсь, есть только ты за это не заплатишь, – проворковала она.
– Фантина! – сердито одернул ее Пенуорти. – Перестань издеваться над джентльменом. – Он протиснулся между ними, разорвал их рукопожатие и ловко усадил шлюху в кресло у камина.
Она села, нарочно вытянув ноги так, чтобы Маркус мог полюбоваться ее восхитительными формами.
Положа руку на сердце, Маркус, усаживаясь в другое кресло, думал о том, что он понимает, что привлекло Пенуорти в этой женщине. Несмотря на рваную одежду и грубые манеры, у этой темноволосой шлюхи была отличная фигурка, по-своему чувственная и изящная.
Сперва она показалась ему совсем юной, но теперь, когда солнечные лучи освещали ее лицо, он понял, что этой привлекательной женщине не меньше двадцати пяти. Несмотря на небрежную стрижку, волосы у нее были роскошного темно-орехового цвета, а под гримом просматривалась не слишком темная и не слишком светлая кожа лица. «Золотистая», – пришло на ум. Под длинными черными ресницами поблескивали бронзового цвета глаза.
Как жаль, что такая красота досталась простолюдинке! Но сомнительные вкусы Пенуорти Маркуса совершенно не касались. Пусть только побыстрее разделается с ней и отошлет из библиотеки. Но, к сожалению, проститутка уютно устроилась в кресле, явно намереваясь остаться.
